Генерал Багратион. Жизнь и война

Следует отметить, что и Багратион, и Главная квартира во всех своих, даже поспешных, действиях явно запаздывали. Ну, в самом деле — Наполеон занял Вильно 14 июня, а приказ об отступлении из Волковыска Багратион получил через два дня! Отступать без приказа Главной квартиры главнокомандующий 2-й армией не имел права, да и получив его, армия сразу же двинуться с места не могла — нужно было подготовиться к походу, стянуть расставленные повсюду кордоны, дождаться корпуса Платова, расположенного в Гродно. Но при этом Багратион понимал, что промедление смерти подобно. В ответе на приказ об отступлении на Минск он писал Барклаю о том, что генеральная битва силами 1-й армии под Свенпянами в ближайшее время необходима, ибо она, несомненно, отвлечет силы французов от 2-й армии. В противном случае, как предполагал Багратион, его армия попадет в крайне тяжелое положение. Когда читаешь это донесение Багратиона, кажется, что он будто накануне прочитал директивы противника: «Его (Наполеона. — Е. А.) маневр должен состоять в разделении нас: следовательно, должно его остановить. Но если позицию при Свенцианах оставить изволите, не дав решительного сражения, в таком случае к преследованию 1-й армии он отделит сильнейший корпус, а протчих, направив быстрыми маршами к Минску, без сомнения успеет отрезать меня, имея от Вильны до Минска прямую дорогу, удобную для перехода войск и гораздо моей кратчайшую».

Багратион обещал Барклаю быть в Минске к 25 июня… Но он не попал туда ни 25-го, ни 26-го, ни 27-го, он вообще не попал туда! Вот тогда-то возник, а потом разросся до чудовищных масштабов жизненно важный для русских военачальников и всей страны вопрос: «Когда же Багратион соединится с Барклаем» Забегая вперед скажем, что и вся последующая интрига кампании 1812 года до начала Смоленского сражения состояла именно в том, что две Западные армии стремились соединиться, а Наполеон и его маршалы делали всё, чтобы не допустить этого. Понятно, у кого из противников в это время была инициатива, а кто действовал в режиме шахматного цугцванга (вынужденных невыгодных ходов), да еще в сочетании с цейтнотом — недостатком времени. Именно в таком положении и оказались русские главнокомандующие…

Опиши мне все окрестные холмы и овраги!

Армия Багратиона двинулась по дороге на Минск через Слоним и Несвиж. Вперед был послан рекогносцировочный отряд инженер-генерал-майора Егора Христиановича Ферстера, который подробно описал будущую дорогу с точки зрения ее проходимости для армейских колонн и обозов, а также дал характеристику встречающихся на пути возможных оборонительных позиций. Конечно, с нашей точки зрения, кажется странным, что такая рекогносцировочная работа не была проделана раньше, — ведь пути возможного отступления можно было обследовать задолго до начала войны. Возможно, это связано с общим намерением воевать только на чужой территории. Как бы то ни было, 22 июня из Несвижа Ферстер рапортовал Багратиону о проделанной им работе. Сохранившийся дорожный журнал его кажется весьма любопытным: «От города Несвижа до местечка Свержня 26 верст, в начале малые возвышения и низменные места, на три версты местоположение сие может служить для позиции, но без особенных выгод; на 4-й версте начинается кустарник и простирается на 1,5 версты, при деревне Соломи на правой руке возвышение, на левой — деревья, потом мелкий лес в восемь верст, с обеих сторон лес, а между оными засеянные поля. На 10-й версте на правой руке деревня Новоселька, и местоположение с обеих сторон становится открыто и довольно ровно… в 23 версты селение Качиновщина, при коем есть большая позиция на возвышении, имеющая пред собою с левой стороны озеро и лесок, пред самым местечком Свержнем другая (позиция. — Е. А.) удобнее с обеих сторон дороги, имея речку Затировку пред собою, из первой можно в сию переходить, и оная от реки Неман в тыл покрыта дорога, так что иногда повозками переезжать можно… Потом в лес, за рекою Неман позиция, но по малой в нем воде, низменному и командированному полю издали от прежних позиций взять оную не можно…»30