Генерал Багратион. Жизнь и война

Но все же главная проблема состояла не в трудностях пути, проделанного 2-й армией. Как мы видим, и воины Великой армии шли в жару и под дождем и тоже месили сапогами такую же «глубокую песчаную дорогу». Проблема заключалась в другом. В упреках императора Александра, высказанных Багратиону, был свой, скрытый подтекст. У Багратиона и Александра 1 с Барклаем было разное представление о том, что называли тогда «соединением армий». Багратион понимал это с самого начала как слияние армий в единый кулак, подобно тому, как это произошло позже в Смоленске. Император же и Барклай долгое время представляли «соединение армий» как довольно тесные, но раздельные действия двух армий на одном театре военных действий, причем Багратиону и его 2-й армии не придавалось самостоятельного значения. Пивная квартира — во многом это эвфемизм для обозначения реального главнокомандующего, императора Александра I, — рассматривала 2-ю армию как вспомогательную, «диверсионную» силу, действующую при 1-й армии и исключительно в ее интересах. Ее цель — помочь 1-й армии с того момента, как она вступит в сражение с основными силами Наполеона. Александр 1 последовательно придерживался этого взгляда и в первые дни вторжения Наполеона, и позже, когда он собрался дать французам генеральное сражение под Свенцянами. Именно тогда от Багратиона срочно потребовали идти на Вилейки — туда, откуда 2-я армия могла действовать во фланг и тылы армии Наполеона. В рескрипте от 25 июня, переданном Багратиону флигель-адъютантом А. X. Бенкендорфом, в подтверждение прежних приказов было прямо сказано: «Первая армия отступает к Двине для опоры в своих действиях на Дрисский укрепленный лагерь. Вторая армия лишь выполняет задачу отвлечения на себя значительных сил противника. Она не должна атаковать превосходящие силы. Она может с пользой исполнять этот маневр, пока неприятель не повернет свои основные силы против Первой армии. Вторая армия старается удержаться на позиции, которая позволяет ей действовать на линии, проходящей из Вилейки через Минск в Бобруйск. Армия Багратиона должна действовать оборонительно, когда Первая армия будет действовать наступательно… Армия Багратиона не перестает держать отряд между Минском и Слонимом»1". Из письма Барклая Багратиону, внесенного в журнал штаба Барклая 15 июня, следовало, что в Главной квартире даже предположить не могли о возможном движении корпуса Жерома Бонапарта левее армии Багратиона: «Оберегайте правый свой фланг от нечаянного неприятельского нападения. Левого же фланга вам опасаться нечего, ибо все силы почти против 1-й армии»15. И только с отступлением 1-й армии из Дрисского лагеря и прибытием ее в Витебск у Барклая и Багратиона появляется нечто общее в понимании «соединения армий», мыслимого ими одинаково, как слияние.

Безусловно, из переписки Багратиона заметно, что он изначально внутренне противился исполнению той подчиненной роли, которую ему уготовила Главная квартира. Мне кажется, что и помимо объективных причин (наступление войск Даву и Жерома) опыт прошлых войн, некое шестое чувство мешали Багратиону без сомнений идти на Вилейки — место уязвимое и открытое для ударов противника. Даже если представить себе, что Багратион благополучно прорвался к Вилейкам, то что же ожидало его армию, когда он узнал бы следующие факты: 1-я армия отступила от Свенцян, а потом ушла и из Дрисского лагеря? Ведь по плану императора 1-я армия должна была наступать и при этом взаимодействовать со 2-й армией Багратиона. Из цитированного выше приказа Александра от 25 июня отчетливо видно, что 2-я армия приносилась в жертву во имя сохранения главных сил 1-й армии. Вообще, от приказа государя веет отвлеченной от реальной жизни схемой. Как, например, понять такое положение приказа: «Удержаться на позиции, которая позволяет ей (2-й армии. — Е. А.) действовать на линии, проходящей из Вилейки через Минск в Бобруйск»? И это в то время, когда французы бросили в сторону Минска огромные силы! Это значило, что с ними нужно было вести кровопролитные бои (возможно, в окружении) без особой надежды на успех. А как понять такую цитату из приказа: «Армия Багратиона не перестает держать отряд между Минском и Слонимом»? Получается, что Багратион, даже прорвавшись к Вилейкам, должен был разделить свои скудные силы и оставить на дороге Минск — Слоним часть армии. И вообще, есть чему удивиться в предписаниях и расчетах Главной квартиры. Как можно было поручать такому полководцу, как Багратион (с его-то грузинским темпераментом, болезненным самолюбием, высочайшим самомнением, общепризнанным авторитетом и репутацией верного ученика Суворова — «генерала-вперед»), вести только вспомогательные операции, обрекая его армию на второстепенную, пассивную роль некой «отвлекающей» силы, предназначенной исключительно для «диверсий»!