Генерал Багратион. Жизнь и война

Громкая победа с восторгом была встречена в Петербурге. Павел написал Суворову: «Вы поставили себя свыше награждения» и пожаловал ему исключительное право, чтобы армия (даже в присутствии государя) отдавала бы ему «все воинские почести, подобно отдаваемым Его императорскому величеству». Но у Павла была про запас еще одна, высшая награда… Войска отошли к Асти — проклятая цитадель близлежащей Тортоны все еще сопротивлялась. Три недели Суворов прожил в Асти, пожиная плоды всеобщего восхищения и позволяя себе расслабляться в свойственной ему экстравагантной манере: паясничал, пел финские народные песни, жестоко шутил над гостями…

Шум, слышный с гор

Победа союзников была полной, но неприятеля не преследовали, хотя Моро уже намеревался эвакуировать свои силы в Ниццу, чтобы не быть запертым в Генуэзской Ривьере. Суворов за разбитыми французами не пошел. Хотя в памятном для советской истории Рапалло к побережью вышел крупный отряд австрийцев, но он был отозван в Тоскану. В том, что союзники не преследовали Моро и не добили его войска, сказались и отсутствие провианта, и общая усталость войск, и острый конфликт Суворова с венским гофкригсратом, приведший к тому, что австрийские генералы, получая приказы прямо из Вены, фактически не подчинялись Суворову.

Но больше всего на положение русских в Италии повлияли известия о победах французской армии генерала (позже маршала) А. Массены над австрийцами в Швейцарии. При удачном обороте дел в Швейцарии Массена реально угрожал Милану и австрийским владениям. Поэтому в Вене сочли, что мавр свое дело в Апеннинах сделал и пора перебросить его на новый фронт — в Альпы. Суворов явно не хотел покидать Италию, он тщетно предлагал продолжить операции по занятию Ривьеры, напирал на то, что без взятия союзниками блокированных крепостей нельзя спать спокойно, и вообще «с потерею Италии нет возможности завоевать Швейцарию». Он писал, что сами русские войска действовать не могут — всеми необходимыми запасами их снабжают австрийцы. Но император Франц был неумолим — собирайтесь и ступайте в Швейцарию, туда, к Цюриху, подходит из России корпус генерала А. М. Римского-Корсакова. При этом почти одновременно австрийцы (эрцгерцог Карл) начали эвакуацию своих войск из Швейцарии, перебрасывая их в Германию. Суворов писал 19 августа английскому представителю союзников В. Викгаму: «Я настолько удивлен намерением эрцгерцога Карла, о котором вы мне только что сообщили, — немедленно отвести императорско-королевскую армию вплоть до Швабии из Швейцарии, наводненной в настоящий момент неприятелем, с целью возложить всю оборону ее на малочисленные войска Корсакова…» В донесении Францу Суворов настаивал на сохранении австрийских войск в Швейцарии. Но сказано об этом было весьма обидно для Вены: «Не могу не заметить… что пока я, вступив в Швейцарию, не выброшу оттуда полностью неприятеля, который намерен совершить нападение на нас, нечего и думать о выводе императорско-королевских войск из Швейцарии, тем более что, согласно вашему распоряжению эрцгерцогу Карлу, также только тогда следует покинуть Швейцарию, когда будут полностью отражен неприятель и восстановлены позиции объединенной армии». Далее он писал, что отзыв корпуса генерала Готце (из армии эрцгерцога Карла) должен произойти не раньше, чем в Швейцарию придет подкрепление — баварские войска и швейцарские добровольцы: «Только это сможет обеспечить российской императорской армии ту самостоятельность, которая совершенно необходима ей для дальнейших операций»44. Это голос не просителя, а уверенного в себе воина. А проблема была серьезной: Суворов вел 21 тысячу человек, у Римского-Корсакова было 24 тысячи, принц Конде должен был привести 5 тысяч, итого — 50 тысяч. У австрийского генерала Готце было 22 тысячи штыков, но по приходе Суворова он, как и было предусмотрено в Вене, уходил в Германию. Оставшимся войскам противостояла отличная армия генерала Массены (более 84 тысяч человек). То, что французы умеют воевать, Суворов уже понял на полях Италии.

Таким образом, оказалось, что осенью в горах интересы Австрийской империи должны были защищать от французов русские с помощью незначительных сил швейцарцев и баварцев. Да и интересы эти были не совсем понятны русскому правительству. Не раз и не два австрийцы пытались договориться с Францией, так что особенно доверять им не следовало. Император Павел во всем верил Суворову, видел происходящее его глазами и одобрял все его действия — в конце концов, именно Суворов добивался блистательных побед! В одном из писем государь писал: «Верьте, что я знаю цену вам». В секретном рескрипте от 31 июля Павел рекомендовал соблюдать предосторожности, не доверять австрийцам и если вдруг станет известно о сепаратных переговорах союзников с французами, немедленно соединить все русские войска и двигаться в Швейцарию.

«Мужайтесь, князь Александр Васильевич!»