Генерал Багратион

прошу позволения на откровенность пред вашим

высокопревосходительством; и как человеку, не видящему других

обстоятельств армии первой, позволяю себе думать, что

всякая армия, будучи предводительствуемая вами, как опытным

вождем, в неоднократных бранях явившим примерные

отличия в храбрости и искусства военного, не должна быть и

никогда не будет жертвою неприятеля, сколько по сим

довольно важным причинам, столько и потому, что число оной

умножено и приведено в такую силу не для того, чтобы быть

жертвою неприятеля, но для принесения жертв праведному

мщению оружия Российского, в чем я удостоверен

совершенно, коль скоро ваше высокопревосходительство совокупными

силами изволили бы решительно обратиться на поражение

неприятеля.

Обращаясь к истинному удовольствию, проистекающему от

соединения с вашим высокопревосходительством, не без

горести впрочем гляжу, что оное случится не прежде, как у

Смоленска. Мне кажется, что мы слишком стеснимся и

встретим столько нужды в продовольствии, что едва ли будем в

способах удовлетворить необходимым нуждам обеих армий.

С мысл1ию о сем, и что отступление ваше прибавило

неприятелю способов к продовольствию, дало ему славную

позицию в Витебске на случай преследования, и что всего

важнее открыло дорогу к столице, я позволяю себе думать и

откровенно сказать насчет отступления от Витебска,

некоторым образом ускоренного, и что еще можно бы было

несколько дней удержать оной, не имея в виду особенных

причин, побуждающих к сему. Ибо естьли вы признали

необходимым оставить выгоднейшую, как вы меня уведомлять

изволили, позицию у Витебска потому только, чтобы

преградить Даву путь к Смоленску, то не менее ли важный путь к

Санкт-Петербургу открыт Наполеону? Из моих отношений,

ссылаясь на которые вы оставили Витебск1, ваше

высокопревосходительство видеть изволили принятое мною

направление к Смоленску. И как вам известно было, что Смоленск

имел часть войск, его прикрывавших, то можно было

ожидать и надеяться, что естьли бы я не упредил появление

неприятеля у Смоленска, то конечно бы совокупно с теми

силами опрокинул оного.

Приводя здесь заключение отношения моего под № 437-м -

я и теперь не могу не вспомнить о тех пользах, которые бы

нашли армии от усилия действий ваших к стороне Орши,

естьли бы ваше высокопревосходительство уважить изволили

мое на счет сего представление. Но поелику все рассужде-

нии таковые не делают ни утешений, ни пользы, то и остается

желать и надеяться, что будущее улучшит и наградит все

прошедшее.

Я удостоверить могу ваше высокопревосходительство, что

Могилев, сколь не был укреплен, но я бы непременно

прорвался в соединение с вами. Б сем случае я должен был

поступить в решительный бой с превосходнейшим в силах

неприятелем, против высочайшей воли изъясненной мне в

отношении вашем от 1-го июля № 213 и, атакуя несравненно

превосходного в силах неприятеля и прорываясь чрез

укрепления, я мог потерять хотя в третью долю против потери

неприятеля, следовательно в малом числе войск, ослабить

себя и не быть уже в состоянии действовать с пользою

вперед; а сим и поставлен был в необходимость ограничить

мое усердие и покориться против воли всемощной

необходимости.

Говоря о сем, я опять возобновляю прошедшее, против

воли вырывающееся из стесненных чувств моих, всегда

впрочем готовых удостоверить вас, что вся душа моя занята

искренним желанием иггти наступательно и содействовать со

всем усердием и откровенностию вашему

высокопревосходительству.

Я всегда был тех мыслей, что никакое отступление не

может быть выгодным для нас, а теперь каждый шаг наш во

внутрь России будет новым и более неотложным бедствием

отечества.

21-го числа буду за один марш от Смоленска, чтобы

оттоль начать действия, по соображению с вашими, на таковые

же неприятельские.

Генерал от инфантерии князь Багратион.

.

На почтенное письмо ваше имею честь ответствовать, что

я всему вашему желанию охотно повинуюсь1. Рад был

всегда вас любить и почитать и к вам был расположен как

самый ближний, но теперь более меня убедили вашим

письмом И1 более меня к себе привязали. Следовательно не токмо

мир между нами, но прошу самою тесную дружбу и тогда

нас, никто не победит. Будьте ко мне откровенны и'

справедливы, и тогда вы найдете во мне совершенного вам друга

и помощника. Сие вам говорю правду и поверьте, никого я

льстить не умею и нужды в том не имею, а говорю точно

вам для блага общего. Посылаю графа Сент-Приеста, дабы

узнать точное ваше намерение. Мне нужно хотя два дни

отдохнуть и собраться, а там куда угодно. Ежели Платов до

сих пор не у вас, я не виноват. 12-го числа он перешел

Днепр. Ему предписал я ежедневно маршировать по крайней

мере по 45 верст. Спросите у него мой ордер; где он теперь

находится, мне неизвестно, а где мои казаки, вам донесет

граф Ceнт-Приест.

И так, позвольте мне остаться навсегда вашим верным и

покорным слугою

Князь Багратион.

Наконец соединением обеих армий совершили мы желание

России и достигли предназначенной нам государем

императором цели. Собрав столь знатное количество отборных

войск, получили мы над неприятелем ту поверхность,

которую имеет ой над разделенными нашими армиями. Наше