Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Между тем и добровольцы, и Бичерахов понимали свои отношения с союзниками как продолжение военного сотрудничества в мировой войне. «Взаимные обязательства оставались непререкаемыми, война ещё не окончена, и активная помощь армий несомненна», — писал генерал Деникин[727]. Но, пожалуй, только Бичерахов имел основания так считать — ведь в течение всего 1918 г. он оказывал британскому командованию реальную помощь, которую, согласно приведённому выше признанию генерала Денстервилля, получить англичанам больше было неоткуда.

Он пользовался английскими средствами ещё до начала Гражданской войны и вполне справедливо понимал их не как вспомоществование на гражданское противостояние в счёт довольно призрачных «союзнических обязательств» за вклад России в победу в мировой войне. Английские деньги Бичерахов принимал как должное, как необходимую плату за большие услуги, оказываемые им в настоящем времени британской короне в Персии и на Кавказе. В тот период англичане денег не считали. При этом Бичерахов вовсе не полагал себя состоящим на службе британской короне, как бы это ни выглядело со стороны. Выполняя союзнический долг и получая за это определённые средства, Бичерахов служил прежде всего своей родине, понимая эту службу как «собирание» русских земель для дальнейшей их передачи воле Учредительного собрания. Может ли иностранный наймит ставить перед собой подобные цели?!

Осенью 1918 г. положение значительно изменилось. Мировая война подходила к своему победоносному для стран Антанты концу, а Гражданская война в России разгоралась кровавым заревом, открывая союзникам всё более соблазнительные перспективы территориальных захватов. Острая нужда в вооружённом содействии русским войскам отпала. Теперь речь могла идти только о помощи антибольшевистским силам, и распределение этой помощи становилось важнейшим инструментом политики «разделяй и властвуй». На Кавказе англичане теперь меньше всего нуждались в строптивом Бичерахове. Всё, что нужно, англичане с его помощью получили: в критический для себя момент не только удержали «свою» часть Персии, но и захватили бывшую «российскую» Северную Персию; распространили своё влияние на Дагестан и Восточный Прикаспий; наконец, обосновались в вожделённом Баку и хозяйничали и в портовом Батуме, где заканчивался нефтепровод из Баку[728]. О большем мечтать не приходилось. Бичерахов с его нелепыми претензиями на равенство и даже преимущество на «исконно русских землях» становился не нужен.

В это самое время, поздней осенью 1918 г., наконец, смогли обратить на себя внимание союзников добровольцы, «с болезненным нетерпением», по словам генерала А.С. Лукомского, искавшие с ними контакта[729].

Переговоры представителя генерала Деникина генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева с союзным командованием проходили 16–23 ноября в румынских Яссах. Здесь добровольческому командованию удалось добиться монополии в представлении интересов Юга России перед союзниками[730]. Здесь же стало очевидным, что союзное командование желало видеть во главе всех российских армий генерала А.И. Деникина: «только с ним» оно намеревалось «сноситься по всем вопросам оперативного и хозяйственного характера»[731].

10 ноября военная эскадра союзников впервые вошла в порт Новороссийск. Но затем ещё длительное время союзники присматривались к добровольцам, оценивая их способность противостоять большевикам. В последней декаде декабря генерал Деникин вывозил их на фронт под Ставрополь, прося командира 1-го конного корпуса «показать им», «как кубанцы бьют большевиков»[732].

Между самими союзниками не было единства относительно русской политики, возникло острое соперничество за раздел сфер влияния, а фактически — зон оккупации территории бывшей Российской империи. Ещё 23 декабря 1917 г. на англо-французской конференции в Париже была заключена секретная конвенция, определившая «зоны действия» двух держав в России: за Великобританией закреплялись Северный Кавказ, Дон, Закавказье и Средняя Азия; у Франции — Украина, Крым, Бессарабия; Сибирь и Дальний Восток были отнесены к сферам влияния США и Японии.