Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Собственное положение казалось Бичерахову весьма надёжным. Английское командование после замены генерала Денстервилля подтвердило свои обязательства в отношении Бичерахова, что давало надежду на продолжение щедрого финансирования. «Из Багдада прибыл мой старший адъютант с заверением от месопотамского командования, в полной поддержке и помощи мне, — писал он Георгию. — Сейчас начальник штаба месопотамского командования в Казвине прислал ко мне штаб-офицера для переговоров, узнать мои планы и взгляды на дальнейшее, чтобы сообразно им выработать план общих действий. Всё это говорит за успех дальнейшей работы…»[440]

Бичерахов не находил серьёзной конкуренции своему отряду в регионе, поэтому рассчитывал, что ему достаточно легко удастся объединить под своей властью большие территории Закавказья, Дагестана, Терека и Закаспия. «Положение Петровска считаю сравнительно прочным и уже имею планы на обратное движение в Баку и Закавказье. Занятие Баку будет сигналом восстания против турок и немцев и полного оздоровления края на почве русской ориентации и русской государственности»[441].

Он считал, что народные массы азербайджанских тюрок, армян и грузин вполне созрели к восстанию, поскольку в полной мере вкусили «прелести» германо-турецкого господства. Разочарованы в «освободителях» даже самые «ярые туркофилы» из числа дагестанских народов. Начавшееся крупномасштабное восстание армян под руководством Андраника в Шушинском уезде — в глубоком тылу кавказской группировки турок — как будто подтверждало мысли Бичерахова. В такой обстановке он считал возможным в октябре говорить о переходе в наступление уже «в ближайшее время». Несколько раз он высказывался и о походе на столицу Кавказа — Тифлис, но эта возможность становилась реальной только после освобождения Баку[442]. А в одной из дневниковых записей он предусматривал даже «возможность операций» на Ростов и Тихорецк.

Кстати, советская сторона в этот период относилась к угрозе, исходившей со стороны Бичерахова, весьма серьёзно, высоко оценивая опасность превращения первых его успехов в стратегическое поражение Красной армии и советской власти на всём Юге России. Побывавший летом на Северном Кавказе нарком труда и чрезвычайный комиссар по делам продовольствия, член Реввоенсовета Южного фронта А.Г. Шляпников 20 сентября докладывал В.И. Ленину, что «Бичерахов взял Петровский-Порт и теперь совместно с англичанами организует поход на Грозный, где наши товарищи, замкнутые в кольцо, находятся без снаряжения. Спасти положение может лишь скорая помощь центра в виде нескольких полков и технических средств как для действий на суше, так и для морских операций». Против «хорошо организованных казаков» действуют местные силы — разрозненные, неорганизованные, недисциплинированные, сообщал Шляпников[443].

В свою очередь, нарком по делам национальностей, член Реввоенсовета Южного фронта и фактический руководитель обороны Царицына И.В. Сталин доносил в СНК о том, что «Бичерахов не дремлет, спешно выгружает богатую артиллерию на каспийском побережье, вооружает терских казаков и, видимо, намерен двинуть их по двум направлениям: к Грозному и к Астрахани. Всё это делает положение Южного фронта угрожающим (выделено мной. — А.Б.)». Сталин сравнивал Бичерахова с Деникиным и прямо ставил вопрос перед правительством об угрозе потери юга страны[444].