Генерал де Голль и Россия

Когда Хрущев покинул Париж, итог визита для его главных действующих лиц выглядел неопределенным. Для советского руководства генерал де Голль, несмотря на постоянный и твердый отказ на их просьбу признать ГДР, остался главой западного государства, который постоянно подчеркивает свое уважение немецких границ, прочерченных на исходе войны, и в особенности границы по Одеру–Нейсе. Даже если советская дипломатия, надеявшаяся по случаю визита в Париж получить официальное одобрение своей позиции по Германии и европейской безопасности, потерпела поражение, атмосфера встречи, прием народа, включая толпы, которые мобилизовала для приветствия Хрущева Коммунистическая партия, постоянно упоминаемая тема разрядки и перспективы встречи на высшем уровне, несмотря ни на что, оправдывали позитивный тон последующей реакции советских лидеров. Для генерала де Голля визит, в ходе которого он ни в чем не уступил, но ничто и не было решено, интересен тем, что он стал подготовкой к предстоящей встрече на высшем уровне. Во-первых, он позволил решительно заявить, что Франция принадлежит к западному лагерю, что она – верный союзник Североатлантического договора, при всем ее стремлении сохранить в нем полную самостоятельность. Во-вторых, этот визит утвердил генерала де Голля в его убеждении, что в более или менее долгосрочной перспективе нужно делать ставку на разрядку, а данная поездка будет способствовать ее подготовке. Он также думал, что не ошибался, считая русского медведя любителем поиграть мускулами, не расположенным, однако, к разрушительным конфликтам. «Вот человек, который совсем не готов развязать мировую войну. Он очень стар… и слишком толст», – якобы сказал генерал94. Все произошедшее за время визита укрепляло его во мнении, что коммунистические идеи уходят на задний план перед лицом государственных интересов, а еще более – перед историческими интересами и союзами. За спиной «товарища» Хрущева, жизнерадостного и неотесанного, он видел русского человека, озабоченного проблемой безопасности своей страны, сознающего, что ее связывает с Европой, и обеспокоенного усилением устрашающего своей многочисленностью противника – Китая.

Генерал де Голль предвидел, представлял, а затем наблюдал советско-китайские разногласия. В начале 1960-х гг. признаки ссоры, которая проявится открыто только два года спустя, уже многочисленны. В середине 1959 г. Хрущев, выступая с речью в Польше, с резкой критикой отозвался о китайских коммунистах. Ранее он уже высказывал сомнения на их счет в переговорах с американскими гостями, но резкость его высказываний в Польше, в рамках публичного выступления, состоявшегося в одной коммунистической стране и относящегося к другой братской стране, имела особое значение. Три месяца спустя агентство ТАСС опубликовало декларацию о приграничном конфликте, противопоставившем Китай и Индию, помещая оба государства в одну и ту же категорию «воинственных стран»95. Китайцы не ошиблись, считая это коммюнике, которое «нарушало принципы солидарности между коммунистическими странами», моментом начала китайско-советского конфликта. С самого начала генерал де Голль относился к нему с большим вниманием и считал его причиной, не позволявшей Хрущеву зайти слишком далеко в декларируемых воинственных проектах относительно Берлина.

Критики де Голля, обеспокоенные его презрением к коммунистической идеологии, которую он считал отжившей и неэффективной, в 1960 г. опасаются возможного кардинального изменения в конфигурации союзов. Действительно, его стремление к независимости в отношениях с НАТО и США, которое почти совпало по времени с приемом хозяина СССР во Франции, и каким пышным приемом, могло означать возможную переориентацию Франции. В том же русле настойчивость, с какой генерал де Голль постоянно говорил о важности и исторической преемственности франко-русского союза, могла служить аргументом для тех, кто побаивался, как бы подобный союз не заменил собой Североатлантический договор. Но если внимательно проанализировать ход визита Хрущева, разногласия и особенно документы, становится ясно, насколько такие страхи не были оправданы. Генерал де Голль невозмутимо преследует свой изначальный замысел: обеспечить для собственной страны первостепенную роль в международной жизни. А последующая конференция на высшем уровне, о подготовке которой говорилось во время визита, становится для этого прекрасной возможностью. И если поездка во Францию оказалась для Хрущева относительным поражением, генералу де Голлю она помогла подтвердить «ранг» Франции в мире. Какой путь пройден между встречей со Сталиным в Москве и диалогом с Хрущевым! В 1960 г. генерал с удовлетворением отмечает, что Франция наконец может говорить с главным коммунистическим государством и могущественным хозяином СССР на равных.

Провал саммита