Генерал де Голль. Штрихи к политическому портрету

«В юности меня особенно волновало все, связанное с судьбами Франции, будь то события ее истории или ее политической жизни. Меня интересовала и вместе с тем возмущала историческая драма, непрерывно разыгрывающаяся на арене политической борьбы. Я восторгался умом, энтузиазмом и красноречием многих участников этой драмы. В то же время меня удручало, что столько талантов бессмысленно растрачивалось в результате политического хаоса и внутренних распрей, тем более что в начале XX^века стали появляться первые предвестники войны. Должен сказать, что в ранней юности война не внушала мне никакого ужаса и я превозносил то, что мне еще не пришлось испытать. Я был уверен, что Франции суждено пройти через горнило величайших испытаний. Я считал, что смысл жизни состоит в том, чтобы свершить во имя Франции выдающийся подвиг…»

Основой иезуитского воспитания было внушение трепета перед любой властью. Пассивное повиновение, как говорили преподаватели колледжа, есть высшая из христианских добродетелей. Даже если приказы кажутся омерзительными и нелогичными, они должны быть безусловно и с радостью выполнены, а их обсуждение есть величайший грех, требующий немедленного порицания.

Шарля не смущали внушаемые принципы, и он с уважением относился к своим преподавателям и дружил с соучениками.

Выучеников иезуитской школы воспитывали в духе неприятия Французской (впрочем, как и всех других) революции. Преподаватели подробно рассказывали ученикам о зверствах, чинимых так называемыми революционерами в своей собственной стране, о невинных жертвах и сатанинской жестокости, которые сопровождают любую смуту, каким бы красивым именем она ни называлась бы. В колледже Непорочного Зачатия имена Дантона, Марата и Робеспьера всегда произносились с чувством гадливости и отвращения. Названные персоны почитались кровавыми злодеями, ввергнувшими Францию в хаос и принесшими неслыханные страдания нации.

В колледже де Голль зарекомендовал себя остроумным учеником, обладающим чувством собственного достоинства, гордым, но и сентиментальным, который очень бережно относился к истории своей страны и искренне переживал неудачи и поражения, даже если они случились несколько веков назад. Он мечтал, что когда-нибудь Франция станет величайшей страной в мире, которая сумеет повести за собой цивилизацию, установив мир без воин и насилия.

* * *

Через несколько лет после поступления де Голля в колледж Непорочного Зачатия последний по распоряжению пришедших к власти антиклерикалов был закрыт, и юный Шарль продолжил учебу в соседней Бельгии, где французскими иезуитами, лишившимися возможности работать на родине, была основана школа Святого Сердца. Здесь работали те же учителя, что и на родине, преподавались те же предметы, а ученикам внушались те же постулаты.

В 1908 году Шарль с блеском заканчивает иезуитскую школу, сдает экзамен и, получив диплом бакалавра, возвращается в Париж.

После разговора с родными он решил поступать в элитное военное учебное заведение — Сен-Сир, основанное Наполеоном Бонапартом в 1803 году в Фонтенбло, а затем переведенное в Версаль. Большую часть времени воспитанники этого училища посвящали изучению военных дисциплин, иностранных языков, истории и географии. Курсанты занимались фехтованием, стрельбой и, как в любом военном заведении мира, бесконечное число раз собирали-разбирали оружие и начищали его так, что слепило в глазах.

Для поступления в Сен-Сир необходимо было выдержать конкурс, ибо на одно место здесь претендовало более трех кандидатов. После обучения на подготовительном отделении и успешной сдачи экзаменов в августе 1909 года де Голль зачисляется курсантом. Из всех родов войск юный Шарль выбрал пехоту. По его представлению, именно этот род войск, как ни один другой, воспитывал в офицере истинный солдатский дух, без которого армия превращается в скопище голытьбы, отбывающей повинность или стремящейся к карьере во имя денег.

С юных лет Шарль де Голль знал, что ему уготована в жизни не тривиальная судьба. Он чувствовал, что ему предопределено сыграть свою, очень важную, роль в истории Франции, и это обстоятельство укрепляло его волю.