Читаем Генерал де Голль полностью

Редкие посетители нарушают покой генерала. 11 декабря 1969 года это был Андрэ Мальро. Он увидел де Голля отдохнувшим от последних недель пребывания у власти, но настроенным грустно, меланхолично. Мальро думал, смотря на него: «Как он глубоко воплощает прошлое Франции! Образ без возраста, подобный виднеющемуся за его спиной лесу, покрытому снегом, с которым он теперь соединился». Четыре часа продолжался диалог этих двух интеллигентов и политиков, тесно связанных с 1944 года. Они понимают друг друга с полуслова и часто обмениваются полунамеками. Иногда генерал делает поразительные признания. Вот фрагменты высказываний генерала в ходе этого разговора, происходившего в зимних сумерках декабрьского дня: «Когда я ушел, то, возможно, в этом сказался возраст. Может быть. Но поймите, что у меня был контракт с Францией. Дела могли идти хорошо или плохо, но страна находилась со мной… Контракт был разорван. Я признаю это без горечи… Французы не имеют больше национальных устремлений. Они не хотят больше ничего делать ради Франции… То, что происходит сейчас, меня не касается. Это совсем не то, чего я хотел. Это нечто иное… С величием покончено».


1970 год, ноябрь. Коломбэ. Последний снимок де Голля


Что это? Горечь отстраненного и забытого человека? Сожаления о прошлом? Неудовлетворенность сделанным и сознание бессилия? Де Голль и Мальро говорят почти исключительно о прошлом, о смысле жизни и о смерти. Де Голль произносит фразу: «В конечном итоге выигрывает только смерть».

…В понедельник, 9 ноября 1970 года, Шарль де Голль поднялся, как обычно, рано. Через час, одетый в черный костюм, темный галстук, он спускается по деревянной лестнице и проходит в свой рабочий кабинет. Из окон башни он видит, как моросит мелкий дождь. Сегодня он решил заняться своей перепиской. За завтраком он почти ничего не говорит; молчалива, как всегда, и мадам де Голль. В доме свежо и сыро. Генерал возвращается в кабинет. В половине третьего приходит Ренэ Пио, крестьянин, арендующий у генерала землю. Де Голль приглашает его сесть в кресло слева от стола, угощает сигаретой. Он позвал соседа по случаю происходящего сейчас перезаключения арендных договоров. Генерал говорит, что он не хочет больше сдавать землю в аренду, но предлагает Пио по-прежнему возделывать ее и собирать урожай. Никакой оплаты не требуется, надо только следить за чистотой поля. «Да, мой генерал, — отвечает Пио. — Я вам очень благодарен. Вы сделали мне подарок». Де Голль просит также поправить изгородь, он заметил, что она кое-где осела. Он интересуется, как дела у Пио с постройкой коровника. Потом он провожает гостя до самого двора, как он обычно провожал всех — министров, депутатов, генералов. Подняв голову к серому небу, де Голль говорит: «В этом году осень наступила как-то сразу». «И скоро придет зима», — добавляет Пио.

Де Голль садится за работу над мемуарами. Он приступает к описанию тревожных событий 1963 года. Потом генерал выходит прогуляться по парку, аллеи которого засыпаны опавшими листьями. В 5 часов, как принято в этом доме уже 30 лет, он приходит в библиотеку пить чай. Звонит по телефону в Париж и просит перепечатать одно письмо, привезти кое-какие материалы. Разговор кончается быстро, ибо генерал не любит телефон. Аппарат стоит в вестибюле, под лестницей. В кабинете телефона нет. Потом де Голль снова работает до половины седьмого, когда он гасит свети идет в библиотеку, расположенную рядом со столовой, где горничная Шарлотта уже накрывает стол к ужину. В углу стоит включенный телевизор. Генерал — усердный телезритель, он ждет сейчас передачи местных новостей, начинающейся в 7 часов. Усевшись в кресло за карточный стол, он берется, чтобы скоротать время, за раскладывание пасьянса. Вдруг карты выпадают у него из рук, он приподнимается и, судорожно схватившись руками за грудь, испускает хриплый крик: «О, как больно! Там, в спине…» Боль молниеносно поражает его как удар меча, он теряет сознание и валится, оседая набок. Колени его подгибаются, рука беспомощно хватается за кресло, очки падают на пол. Мадам де Голль зовет на помощь и кричит горничной: «Врача!» Та бежит к телефону. Время 19 часов 03 минуты.

Генерал говорил жене, как действовать в случае, если… Она помнит, как поступал он сам, когда умирала Анна. «Нужен матрас!» — кричит она, и Шарлотта быстро приносит матрас с постели одного из внуков генерала. Де Голля с трудом укладывают…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное