Генерал Деникин

Генерал мрачно бумагу подписал, а вскоре отправил письмо министру юстиции бельгийского правительства Эмилю Вандервельде. Этого известного социалиста Деникин знал с апреля 1917 года, когда тот приезжал к нему в Могилев, в Ставку Верховного на переговоры. В письме Вандервельде Антон Иванович указывал:

Мне невольно приходит на память эпизод из прошлого, как в 1917 году в качестве начальника штаба Верховного Главнокомандующего российскими армиями я принимал у себя в Ставке бельгийского министра Вандервельде. Он был несчастлив тогда, человек без родины, представитель правительства без страны, в сущности такой же политический эмигрант, как теперь многие русские. Ведь Бельгия тогда была растоптана врагами также, как сейчас Россия. Но мы сделали все возможное, чтобы не дать почувствовать господину Вандервельде ни в малейшей степени тягости его положения. Ибо мы разделяли искренне горе Вашей страны и ее героической армии.

Я не ожидал и не искал внимания. Но был уверен, что русский генерал будет огражден в Бельгии от унижения. Я имею в виду не только свою роль как Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России – вокруг этого вопроса сплелось слишком много клеветы и непонимания… Но я говорю о себе как о бывшем начальнике штаба Верховного Главнокомандующего, как о главнокомандующем русскими фронтами в мировую войну, наконец, как о генерале союзной вам армии, полки которого в первые два года войны вывели из строя австро-германцев много десятков тысяч воинов.

Все это я считаю необходимым высказать Вам в надежде, что, быть может, к другим деятелям, которых судьба забросит в Бельгию, правительственная власть отнесется несколько иначе.

Вандервельде сразу же ответил Деникину любезным, полуизвинительным письмом.

Конец этого 1920 года, трагического для Белой армии, закончился ее исходом за границу под командой генерала Врангеля в ноябре. Советскими историками достаточно наплетено о ее «разгроме», небывалом красном героизме при штурме Перекопа и т. п. Но о том, что это был планомерный отход белых, мне давно объяснил бывший врангелевский офицер, пушкинист Н. А. Раевский. Он сказал, что зимовать в Крыму они и не собирались, оставили для прикрытия части на перевалах и организованно эвакуировались.

Да и какой «разгром», если теперь даже издание ФСБ и СВР России («Русская военная эмиграция 20-х-40-х годов. Документы и материалы». М., «Гея», 1998 г.) сообщает:

«Эвакуация из Крыма заканчивалась. По оценкам Главнокомандующего Русской армии генерала П. Н. Врангеля, она прошла в «образцовом порядке». Великое мужество офицеров и матросов Черноморского флота, их героизм, проявленный при переходе в Константинополь, отметил 17 ноября 1920 года в своем обращении к генерал-лейтенанту П. Н. Врангелю французский адмирал Дюмениль».

Далее: «Всего армия генерала Врангеля к февралю 1921 года насчитывала около 56 тысяч военнослужащих».

Таким образом, десятки тысяч сплоченного русского войска оказались сначала в Турции, и по всему миру начали поневоле привыкать к русским офицерам, беженцам, всем нашим соотечественникам, выплеснутым Русской Смутой на чужбину. Закипала общественная жизнь белой эмиграции.

Несмотря на это, самый знаменитый военный изгнанник А. И. Деникин продолжал наглухо затворяться в своем домике-окопе, возможно, и потому, что сам он вывел армию в Крым не так «образцово», как Врангель в Турцию. Антон Иванович писал на Рождество в Англию старому знакомцу по югу России генералу Бриггсу:

Я совершенно удалился от политики и ушел весь в историческую работу. Доканчиваю первый том «Очерков», охватывающий события русской революции от 27 февраля до 27 августа 1917 года. В своей работе нахожу некоторое забвение от тяжелых переживаний.

Одиноко переживал Деникин, уже столкнувшийся с европейским «гостеприимством», и потому, что хорошо представлял себе все тяготы русских, оказавшихся за рубежом незваными гостями. А их стало свыше миллиона человек. Главный приток к сибирским беженцам вместе с остатками колчаковской армии, к эмигрантам отступавшего генерала Юденича, белых «северян» генерала Миллера дали черноморские «деникинская» и «врангелевская» эвакуации. С Врангелем из крымских портов ушло 126 судов, на которых поместилось около 150 тысяч человек.

Русская армия генерала Врангеля разместилась в Турции в разных военных лагерях. Кубанский корпус генерала М. А. Фостикова составом в 16 тысяч человек расположился на острове Лемносе. Донской корпус генерала Ф. Ф. Абрамова в 14500 казаков – под Константинополем. В районе Галлиполи стояла главная ударная сила – 1-й армейский корпус из 25000 бойцов. В него входили Корниловский, Марковский, Дроздовский, Алексеевский полки, конная дивизия, артиллерийская бригада, инженерные войска. В Галлиполи развернулись несколько офицерских школ и сеть военных училищ: Корниловское, Константиновское, Апексеевское, Кавалерийское, Сергиевское артиллерийское, Николаевско-Алексеевское инженерное.