Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи, героя Эйлау и Бородина и безжалостного покорителя Кавказа

В это грозное для нас время князь Багратион, желая хотя сколько-нибудь приостановить натиск французов, которые грозили нам совершенным истреблением, приказал Ермолову привести из резервов какую-нибудь батарейную роту. Встретив 4 орудия из бригады храброго Осипова, коими заведовал поручик Комаров, приказавший уже их взять на передки и продолжать свое отступательное движение, Ермолов велел ему остаться на месте; когда Комаров донес ему, что у него вовсе нет зарядов, Ермолов сказал ему: «Я вам приказываю не оставлять вашего места: чрез ваше отступление образуется интервал, коим неприятель может воспользоваться; если ваше начальство останется тем недовольно, доложите, что вы это сделали на основании приказания полковника Ермолова; я между тем возьму с собою одного фейерверкера вашего, с которым доставлю вам 4 зарядных ящика». Но встреченные Ермоловым на пути роты не только не снабдили его зарядными ящиками, – они, исполняя чье-то повеление, поспешно напротив отступали с поля сражения.

Между тем главные массы французов, стремившиеся к городу, сильно теснили войска наши. К довершению несчастия, мосты (четыре, через реку, бывшую в тылу) запылали прежде перехода армии на правый берег».

Возвращаемся опять к запискам самого Ермолова.

«Итак, вместо того чтобы разбить и уничтожить слабый неприятельский корпус, которому за отдалением не могла армия дать скорой помощи, мы потеряли главное сражение…

Но ни он в себе не нашел, ни войска к нему не могли иметь доверенности.

Без препятствий дошли мы до Велау…

При отступлении арьергарда посланные разъезды открыли отряд генерала графа Каменского, идущий от Кенигсберга, и за ним неприятель в силах. В нескольких верстах позади соединялись дороги, и граф Каменский, прошедши прежде, мог привести за собою неприятеля, который занял бы нашу дорогу. Князь Багратион, благосклонно выслушивавший мои рассуждения, позволил мне сделать предложение, чтобы всю нашу кавалерию послать на левый фланг преследующего нас неприятеля, новостью сего движения остановить или по крайней мере умедлить ход его и, с пехотою пройдя поспешнейшим образом соединение дорог, ожидать графа Каменского. Князь Багратион приказал привести сие в исполнение, и мы едва могли предупредить графа Каменского, а потом кавалерия наша прибыла в одно время с последними его войсками. Он отправился к армии, и арьергард остался один.

При селении Тапланен, по удобству местоположения, дождались мы неприятеля, и довольно горячая сшибка с передовыми его войсками была совершенно в пользу нашу. В 12 верстах не доходя Тильзита, нашли мы дожидающиеся полки кавалерии и приказание главнокомандующего удерживать неприятеля, дабы армия имела время перейти за Неман. На нем только один мост, и потому каждый из нас видел, сколько трудное поручение возложено на князя Багратиона и какой опасности подвержено отступление арьергарда, имея один мост и такое множество кавалерии. Арьергард расподобился в боевой порядок. Мы готовились к последнему сражению на земле союзников!

…Конечно, неприятель одного был с нами мнения, что неравными силами преодолеть нас было возможно, а потому остаток дня провел в бездействии… Мы нетерпеливо ожидали приближения ночи.

Арьергард пришел поутру в Тильзит, и тотчас вся конница, казаки и артиллерия отправлены за Неман… Мост приготовлен к скорейшему сожжению… На оном явился с кавалерией маршал принц Мюрат, и мост загорелся почти под самою его лошадью.

Неприятель занял город… Мы не без страха ожидали происшествий! Армия наша была малочисленна и в беспорядке… Она не в большом расстоянии от берега расположилась лагерем; лесистое местоположение было весьма кстати ее бессилию. Авангарду приказано стать на самом берегу. Князь Багратион, по приказанию главнокомандующего, послал адъютанта с предложением перемирия. Он представлен к Мюрату, потом к Бертье, – и ему объявлено, что Наполеон желает мира, не перемирия!

На другой день с объяснением о том приехал в главную квартиру Бертье, и послано донесение государю, который находился в местечке Шавлях[26]. Чрез два дня прибыл государь к армии[27].

…Вскоре заключен мир. Все выгоды оного были на стороне Наполеона; им без изъявления почтения, то есть все оного наружности, оказаны нашему государю…

Войска арьергарда возвращены в дивизии, к коим они принадлежали; мы все, служившие под командою генерала князя Багратиона, проводили любимого начальника с изъявлением искренней приверженности. Кроме совершенной доверенности к дарованиям его и опытности, мы чувствовали разность обхождения его и прочих генералов. Конечно, никто не напоминал менее о том, что он начальник, и никто не умел лучше заставить помнить о том подчиненных. Солдатами он был любим чрезвычайно. Я, простясь с товарищами, отправился в Россию.

Итак, кончил я войну, быв в должности начальника артиллерии в авангарде в этой должности с самого начала войны до заключения мира.