Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи

Влияние Судакского и Магарачского училищ, Никитского ботанического сада на развитие крымского виноградарства и садоводства было огромным. За достаточно короткое время Южный берег Крыма покрылся виноградниками и фруктовыми садами. Таврический губернатор отмечал в одном из отчетов, что до 1833 г. «не было правильных плантаций» винограда и даже простого насаждения по обычаю татарскому мало существовало, исключая дикорастущие виноградные лозы. А в конце 1836 г. на расстоянии от Алушты до Феодосии, от Феодосии до Керчи имелось до трех миллионов кустов. Новые насаждения, полагал губернатор, «едва ли уступят в чем-нибудь существующим на Рейне и во Франции»[630].

Интересно отметить, что фруктовые сады и виноградники распространялись и на материковой части Таврической губернии, причем их заводили не только помещики; например, в Мелитополе купец Харин за 9 лет — с 1846-го по 1854 г. — насадил более 6000 виноградных лоз, 1800 тутовых деревьев, 110 плодовых деревьев[631].

В отчете 1837 г. М.С. Воронцов указывал, что в сельском хозяйстве в области виноградарства были достигнуты особые успехи. Начиная с 1823 г. в Бессарабии посажено более 24 000 000 лоз. В одной только Одессе было более 4 000 000 лоз. Если в 1828 г. в регионе было собрано 1238 пудов винограда, то в 1830 г. уже 3945 пудов.

В Никитском ботаническом саду был создан питомник, насчитывавший до 600 отборных сортов винограда. Генерал-губернатор в отчете 1837 г. писал императору, что как частный человек «старался и по долгу и по вкусу помогать и давать пример по части виноделия»[632].

Действительно (и об этом свидетельствуют архивные данные), для М.С. Воронцова как передового и практичного хозяина было чрезвычайно важным добиваться постоянного увеличения производства вина, продажа которого приносила реальный доход помещику М.С. Воронцову[633].

Но развитию виноградарства способствовало главным образом то, что «с 1823 года, — как докладывал М.С. Воронцов Николаю Павловичу, — примерами, одобрениями и доставкою хороших лоз, при постоянных милостях и пособии от мер Вашим Императорским Величеством предписанных, для утверждения за обывателями тех земель и участков, на коих они посадили известное количество винограда»[634].

Правительственное поощрение виноградарства выразилось, в частности, в указе от 14 сентября 1828 г., который утвердил наследственное право собственности на разведение виноградников при определенном количестве посаженных кустов. Условия платежа в казну за эти участки были льготными. В распоряжение Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора решено было ежегодно отпускать 16 000 рублей на денежные награды и медали за успехи в области виноградарства[635].

Таким образом, расширению посадок виноградных лоз способствовало своевременное взаимодействие местных и центральных властей, которые принимают прогрессивные меры — дают разрешение на выгодных условиях выделять земли желающим заниматься этим видом сельского хозяйства.

Личный пример М.С. Воронцова и удачное сотрудничество генерал-губернатора с губернскими властями и правительством способствовали также успешному развитию лесоводства и садоводства в крае. Садоводством издавна занимались украинцы в северной части Херсонской губернии и молдаване по Днестру. В конце 20-х гг. под садами числилось 2089 десятин, в том числе в Одессе 1001 десятина. В Одессе в первой четверти XIX в. были основаны ботанические сады, в частности Дюковский сад. Императорский ботанический сад в Одессе постепенно превращался в крупный учебный и научный центр. Его директором был замечательный ученый-естествоиспытатель А.Д. Нордман (1803–1866). Климат Херсонской губернии позволял разводить не только яблони, груши, сливы, вишни, черешни, но и абрикосы, персики, айву, каштаны и миндаль.

Что касается личного вклада М.С. Воронцова в развитие садово-паркового искусства, то следует прежде всего отметить уникальность Алупкинского парка. В ноябре 1824 г. в Алупку прибыл садовник Карл Кебах и сразу же занялся посадками. К середине XIX в. флора парка имела более 270 видов деревьев и кустарников, не считая цветов. Со всех концов света через директора Никитского ботанического сада Н.А. Гартвиса и по личной просьбе владельцев шли посылки с растениями. Их получали из Америки, Японии, Кавказа, Карелии, Китая, Японии. Одних только роз насчитывалось более 2000 сортов. Первый в России селекционер роз Гартвис подарил Алупке специально для нее выведенные сорта. Два из них селекции 1829 г. — «Алупка» и «Графиня Элизабет Воронцова» — вошли в мировой каталог[636].

Сейчас мы привыкли считать магнолию неотъемлемым атрибутом крымских садов, но в период формирования паркового ансамбля в Алупке магнолия приносила немало забот ботаникам и владельцам. Воронцовы лично сажали магнолию на самых заметных местах парка, например, на «холме Монмартра», названного, скорее всего, в честь последнего сражения русских войск под Парижем в марте 1814 г.