Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи

М.С. Воронцов, естественно, предполагал, что как только неприятель увидит наше намерение отступать, то атаки его сделаются сильнее и стремительнее. И тут генерал-майор Бенкендорф «при самом начале отступления, жертвуя, так сказать, собой, малочисленной своей конницей для спасения части пехоты, с одной своей бригадой бросился на сильнейшую неприятельскую кавалерию»[175]. Как и десять лет назад на Кавказе под началом П.Д. Цицианова, Александр Христофорович Бенкендорф рядом с М.С. Воронцоввм, и так же, как и тогда под Гянджой, они во Франции не запятнали чести русского офицера.

В то время как французы наращивали свой натиск, пытаясь справиться с корпусом Воронцова, «одна геройская твердость русской пехоты могла нас избавить от совершенного истребления», — писал в своем рапорте М.С. Воронцов[176]. Командующий бригадой 14-й дивизии генерал-майор Понсет, получивший ранение в войну 1813 г., стоя на костылях перед Тульским и Навагинским полками, получив два раза приказ отступать, отвечал: «Умру, но не отойду ни шагу». Командовавший первою линией генерал-майор Вуич подъехал к нему и, получив такой же ответ, сказал: «Ежели Вашему Превосходительству угодно умирать здесь, то можете располагать собой, но бригаде приказываю отступать»[177].

Но само слово — отступать — было оскорбительным для русской гвардии, за плечами которой были великие победы. Воронцов сообщает в рапорте, что отходили как можно тише, «как будто показывая, что не для страха врагов, а от послушания и диспозиции своего начальства ретируемся»[178]. Когда генерал-лейтенант Лаптев подъехал к Ширванскому полку, стараясь его ободрить, то стоящие в первых рядах гренадеры просили ротных командиров капитана и штабс-капитана братьев Зеленых уговорить генерала дать им возможность взять батарею, осыпавшую их картечным огнем. «С Богом!» — сказал Лаптев. Но, поведя полк вперед и получив контузию, Лаптев вынужден был оставить поле сражения. Лишился полк и своего шефа Заварыкина, простреленного навылет. Окруженные конницей французов, израсходовав патроны, ширванцы трижды под барабанный бой пробивались штыками сквозь неприятеля. При этом они не оставили на поле боя своего шефа, тела офицеров братьев Зеленых и всех раненых.

В нужный момент на помощь Воронцову подоспела кавалерия Сакена, эта поддержка была необходима, так как, подойдя к Серии, русская пехота оказалась на открытой местности, что позволяло коннице объезжать ее с флангов. До этого неприятеля пытался сдерживать, прикрывая правый фланг, А.Х. Бенкендорф со своею бригадою. Генералы Васильчиков, Ушаков, Ланской беспрестанно возобновляли свои атаки, некоторые полки ходили в атаку по восемь раз. По определению самих французов, «мужественныя и искусныя атаки русской кавалерии остановили стремительность французских эскадронов»[179]. Нападения французского войска сделались несколько слабее после того, как неприятель, сильно напирая на русскую кавалерию, на одном из узких участков плато наткнулся на встречный огонь 6-го егерского полка, засевшего, по приказу М.С. Воронцова, за каменной стеной одного из близлежащих дворов. Далее в рапорте М.С. Воронцова говорится о том, что неприятель, заметив несколько орудий из корпуса генерала Сакена, поставленных «не доходя же до Шевриньи»[180], решил, что это новая позиция русских, и прекратил преследования.

Генерал-майор Бенкендорф был оставлен со своею бригадою «впереди д. Шиврини»[181], дожидаясь на смену генерал-лейтенанта Чернышева. Так сказано в рапорте М.С. Воронцова на имя Винценгероде, однако иного мнения относительно действий артиллерии при отступлении М.С. Воронцова придерживался А.И. Михайловский-Данилевский, основываясь на записках генерала Никитина. В последних говорится, что Сакен приказал генерал-майору Никитину поставить артиллерию на позицию позади отступавших войск и, дав им пройти, открыть огонь. На первой линии были выставлены 36 легких, а во второй (в 60 шагах) — 28 батарейных орудий. Артиллерия встретила французские войска сокрушительным огнем, нанеся противнику большой урон. Действительно, в журнале действий корпуса Сакена сказано: «Когда отступающие войска приближались к позиции (между Серии и Тройон), то открыли мы батарею на наступающего неприятеля из 36 орудий, под командой генерал-майора Никитина, чем удержали стремление неприятеля и привели его в большой урон»[182].