Генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. Рыцарь Российской империи

Представляет интерес замечание А.Я. Булгакова, что он намеренно не пишет, как М. С. Воронцов поступил с поправившимися офицерами, полагая, что Михаил Семенович будет недоволен и предыдущим рассказом. Душевная доброта его сочеталась со скромностью. «Несмотря на то что Воронцов не мог передвигаться без костылей, он каждое утро навещал всех своих гостей, интересуясь их здоровьем и всем ли они довольны. Как было сказано, каждый мог обедать за общим столом или один в своей комнате, но все, кому позволяли раны, предпочитали обедать с графом. После обеда вечером занимались все разговорами, курением, чтением, бильярдом или музыкой. Общество людей совершенно здоровых не могло бы быть веселее всех сих собравшихся раненых»[130]. Умение сохранять спокойствие, поддерживать окружающих в трудных ситуациях, внушая своим поведением и поступками уверенность в хорошем исходе, были присущи М. С. Воронцову на протяжении всей его жизни. Его поведение во время чумы и голода в Новороссийске в 30-х гг. XIX в, а также в период проведения операций на Кавказе подтверждают это.

А.Я. Булгаков, находясь с графом Ф.В. Ростопчиным, старым другом графа С. Р. Воронцова, во Владимире, часто приезжал в Андреевское, по его словам, чтобы развеяться и узнать для Ф.В. Ростопчина о здоровье М. С. Воронцова. Но для этих визитов была и другая причина. М. С. Воронцов часто посылал в Москву переодетых адъютантов или смелых и сообразительных из числа своих дворовых и крестьян, которые, проникая в Москву, разведывали, что там происходит, узнавали о действиях неприятеля и доносили все графу. «Я (Булгаков. – 0.3.) составлял обыкновенно из сведений их записочки, кои граф Федор Васильевич часто отсылал к Государю. Таким образом узнали мы, например, о приготовлениях, кои делались французами в Кремле для подорвания оного перед выходом из Москвы. Первое известие о Тарутинском сражении дошло до нас также из Андреевского»[131].

В один из приездов Булгакова в Андреевское, когда все сидели собравшись у камина, в гостиную вошел М. С. Воронцов и сообщил, что, объезжая свои передовые посты, внезапно встретились Мюрат и Милорадович: «Узнавши друг друга, они перекланялись очень учтиво и обменялись несколькими фразами, я воображаю, прибавил граф смеючись, как они пускали друг другу пыль в глаза. Мюрат успел на что-то пожаловаться, как пишет мне, а Милорадович: О, ma foi, vous en verier bien d’autres, sire! (To ли вы еще увидите, государь!)» [132] Этот рассказ М. С. Воронцова немало развеселил собравшееся общество. Погостив в Андреевском до вечера, А.Я. Булгаков вернулся во Владимир, Ф.В. Ростопчин уже почивал, Булгаков спать не хотел, он взял перо и начал вымышлять разговор между любимцем Наполеона и любимцем Суворова, желая несколько позабавить приболевшего графа. Утром Булгаков явился к Ростопчину и сообщил, что на аванпостах встретились случайно Мюрат и Милорадович, состоявшийся между ними разговор был записан, и Михаил Семенович дал Булгакову его читать: тот, в свою очередь, специально переписал его для графа. Но Ф.В. Ростопчин понял розыгрыш. «Выдумка эта хороша, – прибавил граф. – Знаете ли, что мы сделаем? Пошлите это в Петербург: пусть басенка эта ходит по рукам; пусть читают ее; у нас и у французов она произведет действие хорошее. Переписывайте и отправляйте»[133].

На следующий день Булгаков отправил к старому приятелю своему А.И. Тургеневу собственное сочинение, как только что полученную новость из армии. Не прошло и двух недель, как «Сын Отечества» напечатал разговор Мюрата с Милорадовичем. Но на этом история не закончилась, английский посол в Петербурге лорд Карткард поместил выдумку А.Я. Булгакова в одну из своих депеш, откуда она через несколько лет попала в сочинение французского историка Капфига «Europe pendant le consulat et I’empire de Napokon» (T. 2. Гл. 11. C. 350). А.Я. Булгаков в 1843 г. в «Москвитянине» (кн. 2) напечатал свой литературный труд под заглавием «Разговор неаполитанского короля Мюрата с генералом графом М.А. Милорадовичем на аванпостах армии 14 октября 1812 года» и рассказал подлинную историю появления этого сочинения. Так завершилась эта любопытная история, начатая в 1812 г. в усадьбе Андреевское М. С. Воронцова. Несмотря на трудности этого времени, Ф.В. Ростопчин, М. С. Воронцов, А.Я. Булгаков и их друзья умели сохранять чувство юмора, желание шутить и разыгрывать в любой ситуации, это был своеобразный «театр одного актера», любовь к которому питали и пронесли через всю жизнь рожденные в XVIII столетии. «Мимолетные страдания легкомыслием целя», – писал Баратынский.