Генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. Рыцарь Российской империи

Как мы видим, это не согласуется со сведениями в рапорте М. С. Воронцова. На данное несоответствие указывает в своем труде Богданович. Посетив поле сражения при Краоне и местность, по которой отступали войска Воронцова, он приходит к выводу, «что на всем этом пространстве нет пункта, где можно было бы поставить артиллерию в две линии и действовать одновременно из орудий обеих линий, как уверяет Никитин, а за ним и Михайловский-Данилевский. К тому же подобное необычайное действие артиллерии не могло бы остаться незамеченным современниками и участниками войны 1814 года, которые, однако же, нигде не упоминают об этом»[183]. Кроме того, в «Военно-дислокационном журнале войск, под командой генерал-лейтенанта М. С. Воронцова состоящих» о событиях за 23 февраля сказано, что благодаря наступившей темноте и помощи корпуса Сакена «спокойно отступали»[184] от Ла-Ройс до селения Шовиньон.

То есть основные силы Сакена, не считая кавалерии, были подтянуты уже в сумерках. Анализ данного источника, упоминание о котором не обнаружено в работах других исследователей, ставит под сомнение информацию о действиях артиллерии под командованием генерала Никитина, так как трудно предположить, что в темноте на данной местности можно было расположить артиллерию в две линии из 36 и 28 орудий каждая.

Вечером 23 февраля (7 марта) М. С. Воронцов со своими войсками отступил на дорогу из Суассона в Лан, оставив для прикрытия арьергард Бенкендорфа. Подобное отступление большого числа войск с артиллерией по сложным дорогам было весьма опасно, но французы до десяти часов утра не трогались со своих позиций, и это облегчило отступление Воронцова и Сакена.

Утром 25 февраля (9 марта) вся армия Блюхера находилась на позициях у Лана, готовясь встретить неприятеля. Французы к этому времени заняли Краон, Суассон, селение Этувель и Шины. В последние дни февраля решался исход кампании 1814 г. и вслед за этим – исход великих битв начала XIX столетия.

Отношение к результатам Краонского сражения весьма неодинаково как у очевидцев событий кампании 1814 г., так и у современных исследователей[185].

С.Г. Волконский, который относился к М. С. Воронцову неоднозначно, писал, в частности, о событиях, предшествующих Краонской битве, что М. С. Воронцову нужно было постепенно отступать и навести неприятеля на главные силы, но М. С. Воронцов вместо этого вводит войска в неравное сражение, причем французы так удачно воспользовались местностью, что едва не зашли в тыл отряда М. С. Воронцова и не отрезали его от армии. При этом С.Г. Волконский добавляет: «Тут надо отдать справедливость графу, что он отлично поправил свои ошибки и, взяв единственные оставшиеся у него в резерве два полка, находящиеся под начальством генерала Понсета, повел их на штыки французов и тем дал время прочему своему отряду выйти из угрожающего ему затруднительного положения» [186]. При том, что атака М. С. Воронцова удалась, потери были большими, среди убитых – подполковник Краснокутский[187], подававший, по словам С.Г. Волконского, весьма большие надежды.

Следует, однако, отметить несправедливость критики С.Г. Волконского. Так, на 22 февраля М. С. Воронцов отдал приказ держаться до последнего, и в этот день своими распоряжениями он срывает план Наполеона – отрезать передовые войска русских у Краона.

Непосредственно о самом Краонском сражении С.Г. Волконский пишет, что наши войска выдержали все атаки французов, пытавшихся сбить русских с их позиций. При этом С.Г. Волконский, отдавая должное поведению войск и их начальников, указывает на выгодное расположение позиций, не позволявшее обойти нас, а что «русская грудь обороняет, то тут оно непреодолимо»[188].

Но при этом С.Г. Волконский считал, что «Краонская битва наделала много шума, и немудрено, потому что она дала повод дворнослужащим Воронцова восхвалять его и приписывать его славе то, в чем он участник только как подчиненный»[189].

В данной оценке чувствуется не столько попытка дать реальную оценку сражения при Краоне, сколько весьма ревнивое отношение С.Г. Волконского к растущей популярности М. С. Воронцова в армии. С.Г. Волконский считал, что успех Краона должен быть приписан П.А. Строганову как главнокомандующему в этом сражении, который после известия о гибели сына – А.П. Строганова – сдал команду М. С. Воронцову.