Генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. Рыцарь Российской империи

Но союзники понимали, что даже взятие Парижа не в состоянии окончательно сломить Наполеона. Как известно, лишь узнав об измене маршала Мармона, он отказался от намерения продолжать военные действия. 23 марта М. С. Воронцов получил от начальника главного штаба Западной армии генерал-лейтенанта Сабанеева отношение, в котором тот сообщал, что «маршал Мармон со своим корпусом вступает с нами в дружественный союз и следует в Нормандию»[206].

Далее Сабанеев подчеркивает, что в данной ситуации следовало ничего «не предпринимать против жизни Наполеона»[207], и фельдмаршал Барклай-де-Толли приказывал М. С. Воронцову, что в случае преследования неприятелем корпуса Мармона оказывать немедленно ему помощь, сообщая о своих действиях тотчас командующему, а во время прохождения частей Мармона через войска союзников оказывать корпусу всяческое уважение. Не удалось обнаружить других источников, свидетельствующих, состоялась ли встреча Мармона и М. С. Воронцова во время описываемых событий 1814 г. Представляется, что весьма интересно было бы проследить дальнейшее развитие этих отношений, так как в одном из исследований, посвященных истории дворца и парка в Алупке, упоминается о присутствии Мармона в Алупке в гостях у М. С. Воронцова[208]. В память об участии во взятии Парижа М. С. Воронцов с супругой одними из первых в Крыму высадили в парке на открытом грунте магнолии, назвав это место «холм Монмартра»[209]. Столица Франции осталась целой и невредимой благодаря благородному решению Императора Александра не мстить пожаром Парижа за пожар Москвы, но пощадить этот город великой европейской культуры. В связи с этим интересен случай из биографии Императора Александра Благословенного, сообщенный С.Н. Глинкой в своих «Записках». Современники царствования Екатерины Великой, пишет он, вспоминали, что однажды в присутствии вельмож своего двора Императрица спросила внука, бывшего еще мальчиком, что ему особенно нравится в истории. «Поступок Генриха IV, – отвечал юный Александр Павлович, – когда он посылал хлеб осажденному им же Парижу». Речь шла об известном случае, когда король Генрих IV, осадив Париж, закрыл все дороги туда. Но, узнав о страданиях голодающих жителей, приказал доставлять хлеб к воротам города. «Думал ли Александр I в отроческие годы свои, что он превзойдет великодушие и самого Генриха IV? Император Александр спас тот самый город, откуда завоеватель выходил для разорения России»[210], – писал Глинка. Государь Александр Благословенный много сделал для Парижа: он освободил дома парижан от солдатского постоя, запретил воинству брать себе что-либо бесплатно и строго следил за выполнением этого приказа, он отпустил всех пленных, сказав, что никогда не воевал с французским народом, но лишь с его кровавым тираном. Поэтому и вступление русских войск в город было встречено парижанами восторженно. 19 марта 1814 г. войска торжественно вошли в Париж. Русский военный историк М.И. Богданович приводит в своей книге высказывания маркиза Лондондерри, который был свидетелем этого события: «Все, что можно сказать о русских резервах, останется ниже действительности, вид и вооружение их удивительные, когда подумаешь о трудах, перенесенных этими людьми, из коих многие, прибыв от границ Китая, в короткое время прошли пространство от Москвы до Франции, исполняешься чувством ужаса к необъятной Российской Империи»[211].