Читаем Генерал Георгий Шпак полностью

Да, по характеру мы с Аллой разные. Но стержень один. У нее война и у меня война, как говорится, в рождении заложена. Воспитание, традиции. Плюс семья – и у Аллы крепкая, и у нас. Ну не могли мы не найти общего языка.

И самое главное – профессия. Потому что учитель и офицер – профессии один к одному. Только у учителя дети, у офицера солдаты, что дети малые…

В учебном курсантском взводе – тридцать человек, столько же в боевом взводе, в парашютно-десантной роте под сотню, в батальоне – несколько сотен.

Армейские острословы вовсе не случайно сравнивают десантника то с «кораблем пустыни», многожильным и выносливым верблюдом, то с редкостной новогодней елкой, сплошь и рядом увешанной огненными игрушками, и т. д. и т. п. В воинских уставах солдаты и офицеры именуются «личным составом». Острословы и здесь нашлись – и слово «личный» в их интерпретации зазвучало как «лишний». Что ж, даже в таком образчике юмора имеется доля истины. Не всякому офицеру удается проложить тропинку к сердцу солдата, убедить в необходимости преодоления трудностей во имя сбережения собственной жизни, стать образцом для подчиненных. Принцип «Делай как я!» навсегда стал доминирующим в жизни Георгия Шпака, в каких бы чинах он не пребывал.

И вновь слово Алле Григорьевне Шпак.

О том, что служба офицерская – не фунт изюма, а десантная тем более, я знаю не понаслышке. Как поется в известной песне: «Тоученья, то ранний подъем». Я провожала и ждала Георгия с тем тревожным ожиданием, с которым, возможно, молодые «рязанские мадонны» ждали возвращения с фронта своих родных и близких.

Меня не раз посещало странное чувство – в какой бы гарнизон нас не направляли: в Гайжюнай, в Боровуху, во Псков, два слова «боевая готовность» определяли не только десантную жизнь, но и семейное бытие, становясь тем мерилом, на котором проходит испытание супружеского и материнского долга.

…Я вынашивала под сердцем долгожданного ребенка и несказанно радовалась появлению его на свет Божий. Назвали мы сына Олегом. Когда Георгия перевели в Литву, Олегу был год с небольшим, а вскоре у нас родилась дочь Лена.

Вспоминает генерал Г. И. Шпак.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза