Генерал и его женщина

- Роман, я тебя уверяю: нам поставлена задача: не столько вскрыть недостатки, сколько помочь их исправить. У нас же сам знаешь, какая система. По результатам работы любой комиссии можно либо наградить, либо снять с работы. Принимают решения наверху. И концов не найдешь. А мы как неодушевленное орудие. Но в этот раз - я повторяю для недоразвитых - при инструктажеподчеркивалось, что главное-помощь.

- Чем вы можете нам помочь-нам, специалистам: мне, или вот ему? Жарков подцепил на вилку кружок бледнорозовой колбасы и повернулся к Кронову.

- Не нервничай, это хандра, ребята, - уклонился от ответа Огородов. Это у вас от систематического недопивания.

- Наливай, - скомандовал Кронов, - недостатки надо устранять на месте.

- За вас, ребята. Ы-ых! - отсалютовал Огородов.

- И за встречу, - добавил Жарков.

- Николай, ты вот что... - Огородов покрутил в воздухе пальцами. Ты меня за эти дни должен просветить по всем компьютерным делам. Только имей в виду, что я в этом деле сорвершенно не копенгаген.

- А что ты хотел?

- Вот например, все говорят: моделирование, моделирование. Помнишь Богданова? Уволился простым профессором, а сейчас уже член-корреспондент. И на чем стал членкором - на моделировании. Не выходя из кабинета, составляет модели эпидемий. У микробов, будем говорить, своя жизнь. Ведут себя, как хотят. У них свобода. Они ни газет наших, ни постановлений не читают. Эпидемии как были, так и есть. А он-уже членкор. Ты понял? И статьи пишет такие, что ни эпидемиологи не понимают, ни математики, ни он сам, ни микробы. Но уже членкор. А пошли его на простую вспышку дизентерии, так он её не то что не прекратит, еше и сам понос подхватит.

- Вася, ты не расстраивайся. Пользы от них никакой. - начал Кронов.

- Как нет пользы, когда он уже членкор.

- За технический прогресс, - предложил Кронов.

Они сдвинули стаканы, потом дружно поднесли их к губам.

- Ы-ых! - выдохнул Огородов.

- Жарков сел перед компьютером, ловко постучал по клавишам и повернулся к друзьям:

- Подождем, сейчас загрузится программа. Значит так. Модель воздействия на людей средств массовой информации и пропаганды. По просьбе Седлецкого делали. И оказалось, что самые подходящие для этого дела аналоги - это модели поведения отравленных. То есть, как бы возникает ещё один вид отравлений - информационные.

- Ну это ты перепил. Неужели такое возможно? - Огородов с сомнением покачал головой.

- Почему нет? Тоже дурман. Похоже на отравления нечистотами. . .

- Нечистотами? - оживился Огородов. - Новый класс - информационные нечистоты.

- Конечно. Просто надо найти единицу измерения. Я пока назвал её минимальной отравляющей разум дозой, сокращенно - МОРД. Как бы единица оболванивания. На сто человек действует сто морд, на тысячу - одна киломорда, на миллион-мегаморда. Воздействие газет можно измерять в киломордах, радио и телевидения - в мегамордах, индивидуальное надувательство где-нибудь в кабинетах - просто одна морда. Или единица одурманивания на душу населения.

- Черт побери, - у Огородова сверкнули глаза.

- Болванометрия. - Кронов покачал головой. - Кто же доэтого додумался? . .

- Компьютер, кто же еще.

Огородов молчал, пораженный то ли напитком, то ли информационными нечистотами.

- Наливай, генерал застоялся, - скомандовал Кронов.

Огородов кивнул поощрительно. В стаканах снова забурлило.

- Ы-ых! - Огородов запрокинул голову. - Не может настоящий интеллигент обойтись без какого-нибудь дурмана, - проговорил он, поставив стакан. Лично я, когда решали вопрос, куда идти: в рюмочную или на политзанятия, из двух, так сказать, отрав всегда выбирал водку, как менее вредную. Политиканами на земле уничтожено больше народу, чем микробами особо опасных инфекций. Когда я читаю газеты, мне кажется, будто я оказался в огромном сумашедшем доме, - Огородов широко расставил руки.

- Все мы немного отравленные. Впрочем, сейчас за одного отравленного двух неотравленных дают, - успокоил его Жарков.

- Эх, ребята, все развалилось. Честно говоря, ничего так не жаль, как эсэсэсэровских песен. Хорошие, все-таки были песни, а, Николай? Утро красит нежным светом стены древнего Кремля... Не жилось им спокойно. Взялись за искоренение. Весь мир пьет, только русским нельзя, вредно. На два года перекрыли винно-водочный шланг и все - конец государству. Просто - до гениальности. Никого не отрезвили, а развалили все, - Огородов сокрушенно покачал головой, - хоть бы позвонили, посоветовались. Смотрю я на них и так и хочется крикнуть: ребята, да сходите вы лучше в рюмочную, уймитесь, наконец, хватит скандалить. Лучше тяпните грамм по шестьсот и спойте вместе чего-нибудь. Устройтеы неделю дружбы, усадите всех рядом, вино - на стол, оружие - в помойку. Музыка, песни, девчата. Ведь после вас не расхлебаешь, такую кашу заварили, всех переругали.

- Предложение конечно интересное... - начал Жарков.

- Теперь одни мы пьем от нервов, а весь мир - от удовольствия. Большая разница, - заключил Огородов.

- Как наш "Золотой репей"? - спросил Жарков.