Генерал Юденич

   — Где встречено особенно упорное сопротивление?

   — По обоим берегам реки Араке.

   — Это очень важно. По долине Аракса идут удобные пути к Эрзеруму. Не забывайте об этом.

   — Бои на Араксе под особым контролем армейского штаба. Анализируется любая информация, поступающая оттуда.

   — Ставка уверена в успехе вашего наступления. Просим незамедлительно информировать об изменениях в ходе операции.

   — Будет исполнено.

   — Настаиваете ли вы на оказании помощи Кавказской армии на данный момент?

   — Нет, поскольку наступление своими силами уже даёт нам определённый успех.

   — Тогда желаем вам удачи!

   — Спасибо...

Юденич старался уловить переломный момент в противостоянии. Только к вечеру 1 января русская армейская разведка со всей достоверностью установила, что почти все воинские части из резерва 3-й турецкой армии введены в сражение для поддержки своих первых эшелонов. Многочисленные пленные, особенно офицеры и штабисты, подтверждали этот факт.

Уже одно это было большим тактическим успехом командующего Кавказской армии. Его резервы пока не расходовались, и он имея прекрасную возможность выдвигать их вслед за наступающими первыми эшелонами.

Оценив обстановку, командующий связался по телеграфу с великим князем Николам Николаевичем-Младшим, с которым ему приходилось советоваться при принятии ответственных решений:

   — Тифлис. У аппарата наместник Его Величества.

   — Генерал Юденич. Докладываю: турки перед фронтом 1-го Кавказского корпуса спешно отходят назад.

   — Поздравляю с большой удачей. А где же их резервы?

   — По показаниям многочисленных пленных Махмуд Камиль-паша почти всё ввёл в сражение. Резервы турецких дивизий были исчерпаны в первый же день нашего наступления.

   — Ваше предложение, Николай Николаевич?

   — Штаб армии принял решение усилить 34-ю стрелковую дивизию и 1-й Кавказский корпус по просьбе его командира генерала Калитина резервными полками.

   — Считаю по опыту боев в Карпатах и под Перемышлем такое решение своевременным.

   — Значит, вы согласны с решением армейского штаба?

   — Согласен и одобряю. Что вы выделяете для 34-й дивизии?

   — 263 пехотный Гунибский полк.

   — А для Калитина?

   — 262-й пехотный Грозненский полк.

   — В каком состоянии эти полки?

   — Укомплектованы по штатам военного времени. Люди отдохнули, обозы полностью обеспечены вьючными животными, огневые припасы — сверх положенных норм.

   — Обозы пополнены верблюдами?

   — Да, ими. Только что прибыла большая партия, закуплена на севере Персии.

   — Исполняйте ваше решение. Обо всём, прошу вас, немедленно информируйте Тифлис.

   — Какое мнение Ставки о начале наступления?

   — Ставка кавказцами довольна. Дай Бог и дальше так, дорогой Николай Николаевич. Удачи вам во всём задуманном!

   — Пока удача в наших руках...

Наступление разворачивалось по всему фронту. 3 января кавказские стрелки спустились с гор в Пассинскую долину, преследуя буквально по пятам отступающих неприятелей. Однако уничтожить основные силы турок в долине так и не удалось: сжигая за собой склады и селения, те искусно вышли из окружения с небольшими потерями. 4-я Кавказская стрелковая дивизия не успела по плохо разведанным горным дорогам замкнуть кольцо вокруг Пассинской долины. Знающих проводников не нашлось.

Турок спасло здесь и ещё одно обстоятельство. Высланная в ночь на 3 января вперёд Сибирская казачья бригада имела задачу взорвать мост через реку Аракс близ Кепри-кея, предварительно уничтожив его охранение. Однако сибирские казаки, не имевшие проводника из местных жителей, заблудились в ночи при начавшейся сильной метели и вынужденно возвратились на исходные позиции.

Впоследствии выяснились обстоятельства неудачи. Бригада русской конницы почти достигла моста, но, сбившись в непроницаемой тьме в горах с верного пути, проблуждала в неприятельском тылу до рассвета. В ту ночь к тому же турецкому охранению переправы через Аракс было запрещено жечь костров. Так что «светомаскировка» охраны себя показала с самой лучшей стороны.

Однако сибирские казаки уже через несколько дней вознаградили себя успехом за эту оплошность. За горой Хасан-кала они вместе с кубанским 3-м Черноморским казачьим полком, пойдя в атаку неудержимой лавой, разгромили близ Хасан-калы турецкий арьергард. Конники преследовали его на дальность прямого пушечного выстрела с передовых фортов Эрзерумской крепости.

Появление многих сотен казаков перед эрзерумскими фортами стало полной неожиданностью для неприятеля. Сибиряки и кубанцы появились перед фортами в тот час, когда турки очищали укрепления от обильно выпавшего снега. Переполох получился большой: аскеры, бросая лопаты и мётлы, бросились в панике под защиту крепостных батарей.

Казаки взяли в плен по пути к Эрзерумской крепости около 2 тысяч султанских аскеров из 14 различных вражеских иол ков восьми дивизий (!). Это одно свидетельствовало о том «грешном беспорядке, в котором отступала к Эрзеруму уже наполовину разгромленная 3-я турецкая армия. Эрзерумский гарнизон после прихода такого «напуганного русскими дополнения» был далеко не в восторге.

3 января в штаб Отдельной Кавказской армии пришло первое, долгожданное донесение из-под Эрзерума: