Генерал Карбышев

Владимир Максимович Догадин отвечает на этот вопрос так: «Прежде всего надо вспомнить, что по рождению он казак Сибирского войска, а мне особенно понятно влияние казачьего происхождения, потому что я тоже вышел из казаков, но только из Астраханского войска. В казачестве каждый без исключения мальчик предназначается для службы, уже с самой колыбели наряжается в казачью форму и насыщается атмосферой рассказов о воинской славе и героизме.

Затем идет воспитание в течение семи лет подряд в кадетском корпусе, имеющем основной целью выковать человека, наделенного всеми высокими качествами воина.

Наконец, пребывание Карбышева в инженерном училище, его участие в русско-японской войне и после нее годы учения в академии, которая с давних пор является рассадником доблестных командиров, выдающихся военных деятелей и героев…»

В чем-то, конечно, прав Догадин, но не во всем.

Б. Няйко, будучи еще студентом МГУ, обнаружил фотографию Дмитрия Михайловича и обратил внимание на сделанную его рукой дарственную надпись: «На память Сергею. Д. Карбышев. 22.XI.14 г. VII форт».

Кому же была подарена эта карточка? В результате кропотливого поиска студент выяснил: осенью 1914 года с Румынского фронта прибыл по делам в Брест-Литовск руководитель военно-ветеринарной службы Сергей Васильевич Ваганов. Он провел там несколько дней, остановившись у инженера VII форта.

Почему он предпочел быть гостем именно Карбышева, а не начальника крепости генерала Лидерса или начальника штаба генерала Вейля, пока остается тайной. Открылось другое — личность самого Ваганова. Он, оказывается, был членом одного из подпольных революционных кружков на Украине. Был арестован властями как «вольнодумец», долго находился в опале. Очевидно, он нашел в Дмитрии Михайловиче единомышленника.

«Сергей Васильевич Ваганов и Дмитрий Михайлович Карбышев видели несправедливость русского царизма, переживали как личную трагедию расправу над участниками революции 1905 года, прекрасно понимали антинародную сущность мировой войны. Они верили, что час возмездия настанет», — такой вывод сделал Няйко.

…Москва. Земледельческий переулок. Дом № 10. Здесь Няйко встретился с женой покойного приятеля Карбышева С. П. Лешкова — Ниной Иосифовной. Ей минул уже 85-й год, но память бережно сохранила дорогие для нее воспоминания.

— С Дмитрием Михайловичем Карбышевым я познакомилась в 1911 году, когда моего мужа — военного инженера — командировали в Брест-Литовск главным контролером над ходом строительства оборонительных сооружений.

Дмитрий Михайлович, тогда инженер-капитан, по счастливому стечению обстоятельств оказался нашим добрым соседом. Общее дело крепко связало с ним моего мужа. Близость по службе скоро переросла в настоящую дружбу. Несомненно, они были людьми одинаковых взглядов и нравственных устоев.

Мы жили в одном доме. Наши квартиры находились бок о бок. Естественно, часто встречались, вместе проводили вечера.

Дмитрий Михайлович тогда еще не имел семьи и в свободное время забегал к нам, чтобы немного поиграть с моей дочуркой Танюшей… Он очень любил детей, и дети любили его.

Среди своих сослуживцев он выделялся скромностью, кристальной честностью. Муж ставил его в пример другим офицерам крепости, его отчеты о сделанном незачем было контролировать.

Наступил 1914-й год. Год тяжелых раздумий, тревог и острых переживаний. Нахлынула казавшаяся мне неотвратимым стихийным бедствием первая мировая война. Дмитрий Михайлович Карбышев без промедления потребовал от своего начальства направить его на фронт, в действующую армию. А Сергей Павлович был оставлен в Бресте для срочного сбора документации и пересылки ее в Питер. Меня и нашу Танюшку решено было эвакуировать в Москву.

Хорошо запечатлелось утро расставания с Дмитрием Михайловичем. Он зашел к нам одетый по-фронтовому, отдал честь и, стараясь скрыть печаль, подхватил Танюшу и закружился с ней. Раздался в унисон его и ее раскатистый смех. Потом трижды каждого из нас по русскому обычаю обнял, расцеловал и решительно зашагал к двери. Вдруг, не дойдя до нее шаг, повернулся к нам лицом и воскликнул:

— Ах, Сергей, чуть было не забыл… Решил все-таки остаться с тобой навсегда…

Он вынул из кармана фотокарточку и протянул мужу.

Нина Иосифовна показала альбом с семейными фотографиями, уцелевшие документы. По ним стало ясно: Сергей Павлович, как и Дмитрий Михайлович, сразу встал на сторону Советской власти. Вскоре Лешкову поручили ответственную работу в Рабоче-Крестьянской инспекции. Затем послали создавать такой же орган в освобожденной Одессе. Там Лешков заболел брюшняком, и тяжелый недуг оборвал его жизнь в роковом для его семьи девятнадцатом году.

Верные друзья больше не встретились.

Очень символичны находки и верны выводы Б. Няйко. Им открыты и уточнены примечательные подробности, сообщены новые имена людей, с которыми общался Дмитрий Михайлович.

Рассказ Нины Иосифовны Лешковой нашел своего рода подтверждение в письме сослуживца Карбышева — младшего производителя работ в Брест-Литовской крепости Николая Михайловича Ильина.