Генерал Кононов. Том II

Казаки же — кононовцы, — сроднившись в боях с ними уж привыкли считать их полноценными казаками и страшно возмущались выпадами «всяких болтунов» против их боевых товарищей. Особенно сильны были выпады со стороны некоторых казаков-сепаратистов (эмигрантов), возомнивших себя казачьими вождями. Последние не имели и тени понятия о психологии казаков из Советского Союза и, прислуживая министерству Розенберга, усиленно распространяли слух, что у Кононова в полку казаков вообще-то нет, и что поэтому кононовцы и тянут к Власову.

С целью узнать мнение по этому вопросу старых заслуженных казачьих старшин, есаул Сидоров и задал свой вопрос.

Все с интересом обернулись в сторону старого Астраханского Атамана.

«Казачество, дети мои, — начал тихо ген. Ляхов, — как вы все надеюсь, знаете, это результат крепостного права и прочих несправедливостей в нашем Отечестве, от которого ушли на свободу в Дикое Поле (древнее название Донских степей. — К. Ч.) еще в седую старину самые свободолюбивые сыны народов, населявших просторы нашего Отечества. Но как вам, по-видимому, тоже известно, первые казачьи общины были многонациональны, в них находились не только люди из народов России или Азиатских стран, но и даже из народов, принадлежащих к западным странам. Как, например, греки, принесшие на Дон религию и культуру, поляки, балтийцы и прочие и прочие.

Казачьи общины зиждились и создавались на принципах, которые теперь в свете принято называть демократическими.

Основными из них были равенство и братство всех членов казачьей общины.

Всех сбежавших людей от неволи, от рабства и прибывших на Дикое Поле, казачьи общины принимали с распростертыми объятиями и все они становились полноценными казаками, пользующимися всеми правами и законами казачьей общины, которая подчинялась и руководилась избранной ею же властью.

Именно в этом нашими предками была проявлена исключительная мудрость приведшая казачий народ к быстрому развитию, единству и славе известно всему свету.

Вот как действовали наши предки и, если мы хотим быть им достойными, то мы и должны придерживаться основных принципов наших мудрых предков, а, следовательно, и рассматривать всех людей, добровольно вступивших в наши ряды, да еще с оружием в руках, боровшихся вместе с нами против врагов свободы, равенства и братства — полноценными казаками и никак не иначе», — подчеркивая последние слова закончил старый Астраханский Атаман.

«Господин генерал, — опять обратился к нему Сидоров, — но до нас доходят слухи, будто бы некоторые казачьи старшины не желают, чтобы мы принимали в свои ряды неказаков и якобы даже говорят, что наш 5-й Донской вообще-то и неказачий полк».

«М… гу… — усмехнулся ген. Ляхов. — Что же это за казачьи старшины такие, что не понимают самой сущности казачества. Не хочу верить, что такие «мудрецы» есть среди казачьих старшин. Скорее всего такие слухи исходят от каких-нибудь «тыловых крыс», как назвал Андрей Григорьевич (ген. Шкуро. — К. Ч) всяких трусов прячущихся по тылам, а такие к сожалению есть. Лично я сам знаю некоторых людей из среды этих «героев», которые имеют нахальство называть себя казаками, в то время как абсолютно ничем не соответствуют славному казачьему имени. Вместо того, что бы взяться за оружие и стать в ряды борцов за свободу казачества они прячутся за Берлинами, опасаясь надеть на себя мундир, надеясь, наверное, спасти свои шкуры за спинами подлинных казаков-героев, сражающихся на фронте. И я не сомневаюсь, что все слухи и исходят от этих трусов, болтунов и шкурников.

Но стоит ли обращать вам внимание на болтовню этих жалких людей?!

Только что правильно отозвался сотник Гончаров о подобных людях — имена их безвестны, пусты и никому не нужны.

Не они, а вы создаете казачью славу, и не им, а вам, дети мои, слава и честь!»

Ответ ген. Ляхова всем очень понравился и все с восхищением смотрели на старого, седого как лунь, Астраханского Атамана.