Генерал Кононов. Том II

Кононов, безусловно, понимал все это, но все же выразил мнение, что ген. Краснов и сам понимает, что его имя и теперь уже используется большевиками отнюдь не в пользу Освободительного Движения и что он, Кононов, уверен, что ген. Краснов ради казачества и России, которую он беззаветно любит, сам постарается, чтобы во главе казачества официально стал человек из новых, бывших советских, как, например, Походный атаман Казачьего Стана ген. Доманов; но старого казачьего вождя ни в коем случае не следует обходить, — это будет для него большим и незаслуженным оскорблением. С ним нужно встретиться и выяснить его точку зрения и его позицию. Кононов также сказал, что ген. Краснов имеет большие связи на верхах немецкой власти и благодаря этому может помочь легче и скорее вырвать казачество из рук Розенберга.

Власов и его окружение с этим согласились, но Власов заметил, что он уверен в сопротивлении гитлеровцев тому, чтобы казачество возглавил кто-либо из новых, «советских», а поэтому, чтобы не раздражать гитлеровцев, будет необходимо хотя бы временно возглавить казачество кем-нибудь из казачьих генералов-эмигрантов, но так, чтобы это лицо было мало известно на «той» стороне.

«Придется как-то спрятать наших «белобандитов», — шутя сказал генерал Малышкин.

«Да, уж пока будем зависеть от наших «союзничков», пожалуй придется так и делать», — согласился с шуткой Малышкина Андрей Андреевич.

«Мы не можем допустить, — серьезно сказал Власов, — чтобы «там» кто бы то ни было думал, что Освободительное Движение в своих рядах имеет людей, стремящихся к мести за старые обиды. Никакой мести тем, кто откажется защищать власть преступника Сталина, кем бы он ни был и какую бы роль ни играл в Советском Союзе. Вот — наш лозунг!»

Кононов рассказал о встрече со старыми казачьими генералами. Рассказал все о «стариках-умницах».

При упоминании имени ген. Шкуро все замахали руками, а ген. Жиленков, расхохотавшись, сказал, что если уж в самом деле захотеть пугнуть советское командование, то обязательно нужно назначить ген. Шкуро главнокомандующим.

«Да, уж этого «белобандита» придется прятать подальше всех! — смеясь загрохотал своим басом Власов. Потом, задумавшись на минуту и сделавшись серьезным, добавил. — А жаль, симпатичный человек Андрей Григорьевич».

Конечно, о кандидатуре ген. Шкуро в возглавители казачества и говорить не приходилось, но кандидатуры генералов Татаркина, Науменко и Ляхова Власов принял во внимание.

Затем Кононов передал Власову приветствие от генерала фон Панвица и рассказал об этом замечательном немце. Уверенно заявил, что Панвиц будет искренно во всем содействовать.

Власов, приняв с благодарностью приветствие Панвица, спросил:

«А понимает ли генерал Панвнц, что если присоединение казачества к Организованному Освободительному Движению произойдет, то, в таком случае, ему и всем немцам придется немедленно расстаться с казачьим корпусом?»

«Не об этом Панвиц волнуется, Андрей Андреевич. Поверьте, это очень умный и честный человек. Он прекрасно понимает, что казачество, которое он беззаветно полюбил, равно как и его собственное отечество, может быть спасено только при правильном ведении политики Освободительным Движением. Поверьте, ради этого он согласен будет на все!» — с жаром проговорил Кононов.

«Дай Бог, дай Бог!» — согласился Власов.

«Передайте ему, Иван Никитич, мой большой русский привет и скажите, что свободная Россия не забудет его и других подобных ему немцев», — поблескивая стеклами больших роговых очков, торжественно сказал Власов.

Деловой разговор кончился тем, что Власов пришел к решению искать контакт с ген. Красновым. Кононову поручалось посетить Казачий Стан, встретиться с ген. Домановым, обо всем его информировать и выяснить его точку зрения.

Хорошо познакомившись с сотрудниками Власова, Кононов пришел к твердому убеждению, что Освободительное Движение возглавлено достойным руководством — людьми, знающими правильный путь к победе над врагами Отечества. Об огромнейшем авторитете Власова в Красной армии говорить не приходилось. Ген. Малышкин тоже был крупным и известным советским военачальником. Ген. Трухин крупный работник Ген. штаба Красной армии и преподаватель Военной академии, был также известен и популярен в Красной армии. Ген. Жиленков был крупным советским партработником. Чем выше и ответственнее должность занимало лицо на «той» стороне, тем, естественно, оно становилось более ценным, с политической точки зрения для Освободительного Движения.

Важно было, чтобы в руководстве были люди хорошо известные «там» и способные повести за собой людей «тамошних». А такими в руководстве Освободительного Движения были все. И каждый мог повести за собой определенную группу людей в СССР. Например ген. Жиленков занимал должность секретаря Ростокинского райкома партии в Москве. В его районе проживало 400 тысяч жителей, из которых было 18 тысяч членов компартии. Его знала вся партийная верхушка среди которой он имел много верных друзей.