Генерал Кутепов

Поздней осенью 1922 года Якушев выехал в служебную командировку с заданием внедриться в руководство белой эмиграции и навязать ему "трестовскую" стратегию борьбы.

В Риге к Якушеву присоединились Артамонов и Петр Арапов, племянник Врангеля, активный евразиец.

С этой поры Арапов "на крючке" ГПУ.

Якушев проникает в Высший Монархический Совет, располагает к себе, убеждает в глубине своих идей. Под влиянием его пропаганды в "Еженедельнике ВМС" была напечатана статья о необходимости сохранения советов в освобожденной России: "Наша эмиграция должна теперь усвоить, что в местных советах, очищенных от коммунистической и противонародной накипи, находится истинная созидательная сила, способная воссоздать Россию. Эта вера в творчество истинно русских, народных, глубоко христианских советов должна сделаться достоянием эмиграции. Кто не уверует в это, оторвется от подлинной, живой России".

Хотел ли контрразведывательный отдел ГПУ того или не хотел, но в русском зарубежье тоже начинались активные изменения. В программных предположениях ВМС появилась отправная точка будущего государственного устройства страны - царь и советы, - то есть - конституционная монархия.

Арапов ввел Якушева в ближайшее окружение генерала Врангеля и через генерала фон Лампе организовал ему встречу с генералом Климовичем, ведавшим врангелевской контрразведкой. Климович задал гостю простой вопрос: как удается такой большой подпольной организации избежать внимания чекистов?

Якушев ответил как будто убедительно, что у них в каждом советском учреждении и в армии есть свои люди, поэтому удается вовремя отводить угрозы...

Однако, когда он ушел, подозрения остались. В итоге Врангель не доверился Якушеву и не стал участвовать в "Тресте". Бог миловал главнокомандующего.

Зато многие другие видные деятели были не так подозрительны, и надежда заслонила для них даже чувство самосохранения. Но как долго воевавшим людям можно было оставаться хладнокровными и медленно погружаться в эмигрантский быт, когда борьба еще не закончилась, а наоборот, получила неожиданную поддержку из самых российских глубин, которые так долго молчали?

Якушев продолжал внедряться в белогвардейское руководство. Представителем "Треста" в Париже стал князь Ширинский-Шихматов, в Берлине Арапов. Якушева принял великий князь Николай Николаевич и целых три часа разговаривал с ним.

Кутепов жил неподалеку от Врангеля. От кутеповского домика на Душеноваце до врангелевской виллы в Топчидере можно было дойти пешком через обширные пустыри, заросшие шиповником и разными травами вроде лисохвостов и костров, подобных галлиполийской растительности. Если не было дождей и пустыри не раскисали, Кутепов часто приходил к главнокомандующему.

Оба любили долгие пешие прогулки и часто гуляли вдвоем на пустырях. Между ними не было душевной близости, они представляли разные российские силы, один - петербургскую Россию, другой - провинциальную. Оба чувствовали, что главное в их судьбе уже завершилось, но еще не осознали этого и искали выхода в сплошной невидимой стене, преградившей им путь. Кутепов мечтал о продолжении вооруженной борьбы, а Врангель стоял на перепутье и все больше уходил в политическую тень. Роль главнокомандующего разбросанных по Европе частей была уже во многом условна. Для объединения эмиграции нужна была более реальная фигура. Врангеля и Кутепова объединяло прошлое.

А что впереди? Мирно доживать свой век?

Белые офицеры покидали армию, ее остатки. В конце концов генералы могли остаться одни.

Требовалось новое дело, новая организация.

Европа к тому времени уже пыталась вырваться из тисков Версальского мира. В июне 1923 года в Болгарии было свергнуто правительство Стамболийского, к власти пришли круги, опирающиеся на военных и национально-консервативные силы. Отношение к русским частям сразу же изменилось и угроза их выдачи в Советскую Россию рассеялась. Попытка коммунистов поднять в сентябре восстание была сорвана при помощи белогвардейцев.

Этот год был переломным: Германия находилась в унижении и нищете, революция подняла свою страшную мстительную руку, и призрак мировой коммунистической смуты загорелся над Старым Светом. Красная Армия начала готовиться к освободительному походу в Европу, а председатель Реввоенсовета Троцкий выступил с призывом поддержать германскую революцию.

Верховный штаб Антанты санкционировал ввод французских войск в Рурскую область. Британский министр иностранных дел лорд Керзон предъявил Москве ультиматум: если Красная Армия перейдет советско-польскую границу, Англия окажется в состоянии войны с СССР. Военная разведка РККА доносила Сталину об активизации белой эмиграции. Советские разведчики создавали тайные склады оружия, агентурные сети.