Читаем Генерал Малафейкин полностью

Генерал Малафейкин

– Ну что, подъезжаем? – суетливо сунулся к окну, пригладил пробор на голове. – Да, уже. Уже Яуза. Так, так…– потоптался чего-то, направился было из купе, но вернулся, склонился к чемодану.

"Во фраер-то!" – изумился Мишка. Ему сверху было видно, как покраснели уши Малафейкина. Он не стал больше приставать к маляру-шабашнику. Только с большим любопытством наблюдал за ним сверху.

– Вы не в сторону центра едете? – спросил румяный пассажир. И почтительно посмотрел на Малафейкина.

– А? – встрепенулся Малафейкин. – Я? Нет, нет… Меня… Нет, в другую сторону.

– А то хотел присоединиться к вам.

– Нет, нет… Мне в другую.

– Нам в сторону Свиблово, – громко сказал Мишка, потянулся и сел на полке. Его разбирал смех.

– О, попутчик наш проснулся? – сказал румяный человек. – Доброе утро, молодой человек! Завидный у вас сон. А я в дороге плохо сплю. Ругаю себя: да отсыпайся ты, есть же возможность – нет, никак.

Мишка, улыбаясь, смотрел на Малафейкина.

– Нет, мне бы еще столько, ничего бы…

– Дело молодое.

Малафейкин застегнул свой скрипучий желтый чемодан, затянул ремни, подхватил его, выставил в коридор… Из коридора же, не входя в купе, снял с вешалки кожаное пальто, снял с полки шляпу и ушел одеваться в коридор, подальше.

"Трусит – разоблачу, – понял Мишка. – На кой ты мне черт нужен!" Больше Малафейкин в купе не входил. Оделся, взял чемодан и ушел в тамбур.

Однако на перроне Мишка скараулил его. Догнал, пошел рядом.

– Что, хватил вчера лишнего, что ли? – спросил миролюбиво. – Чего турусил-то ночью? Зачем?

– Отвяжись! – рявкнул вдруг Малафейкин. И покраснел, как свекла. – Чего ты пристал?! Не похмелился? Иди похмелись! Чего ты пристал к человеку?!

На них оглянулись… Некоторые даже придержали шаг, ожидая скандала.

Мишка, опасаясь всяких этих штучек, связанных с объяснением, приотстал. Но Малафейкина из вида не выпускал. Он обозлился на него.

Вместе сели в метро… Мишка все следил за Малафейкиным, не знал только, как вывести на чистую воду этого прохвоста. Чуть чего, тот милицию станет звать.

В вагоне Малафейкин осторожно огляделся… И напоролся на прямой, уничтожающий Мишкин взгляд. Мишка подмигнул ему. Уши Малафейкина опять зацвели маковым цветом. Жесткий воротник кожаного пальто подпирал сзади его шляпу… Малафейкин больше не оглядывался.

На выходе из метро, на эскалаторе, Мишка опять приблизился к Малафейкину… Заговорил на ухо ему:

– Ты не ори только, не ори… Я один вопрос поставлю и больше не буду. У меня брательник в Питере такой же… придурок: тоже строит из себя. Чего вы из себя корежите-то? Чего вы добиваетесь этим? А? Я серьезно спрашиваю.

Малафейкин молчал. Смотрел вверх, вперед.

– Вам что, легче, что ли, становится после этого?

Малафейкин молчал.

– Зачем врал-то ночью мужику? А?

Как эскалатор изготовился столкнуть их – вышел на прямую – Малафейкин стал искать глазами милиционера… Мишка обогнал его и, оглядываясь, пришел раньше к автобусной остановке.

"Я тебя дома, во дворе, допеку", – решил.

Около дома, когда сошли с автобуса, Мишка опять пошел было к Малафейкину, но тот вдруг болезненно сморщился, затряс головой так, что шляпа чуть не съехала с головы, затопал ногой и закричал:

– Не подходи! Не подходи ко мне! Не подходи! – прокричал так, повернулся и скоро пошагал к дому. Почти побежал. Большой желтый чемодан с ремнями колотил его по ноге. Кожаное пальто надламывалось и приятно шумело. Шляпу Малафейкин поправил на ходу левой рукой… Не оглянулся ни разу.

Мишке чего-то вдруг стало жалко его.

– Звонарь, – сказал он негромко, сам себе. – Дача у него, видите ли. С камином, видите ли… Во звонарь-то! Они, видите ли, жить умеют… Звонари.

И тоже пошел. В магазин. Сигарет купить. У него сигареты кончились.