Генерал медицинской службы

— Говорите, мой голос напоминает взрыв новой бомбы? Ваши слова, господин рейхсарцтефюрер, производят впечатление. Уж не появилась ли она и впрямь, эта бомба?

Блюменталь сдвинул брови:

— К сожалению, нет… Изготовить ее не просто… Физики до сих пор возятся с изотопами урана…

Оба помолчали.

Еще будучи студентом Берлинского университета, Блюменталь подружился с Гейманом — сыном фабриканта, которому миллионы его отца прекрасно заменяли отсутствие титулов. Именно деньги отца позволили ему попасть в круг студентов, выходцев из прусского юнкерства, к которым принадлежал и Блюменталь. Помимо медицины молодые студенты увлекались философией Шопенгауэра и Ницше, мрачные идеи которых вполне отвечали их реакционным представлениям о народе, революции, демократии…

Молчание Геймана и Блюменталя прервала фрау Блюменталь, сорокалетняя полнеющая блондинка. Гейман учтиво поднялся с кресла.

— Здравствуйте, профессор, — фрау Блюменталь протянула Гейману унизанную перстнями руку. Потом повернулась к мужу:

— Обед готов!

— Прошу, коллега, — поднялся с кресла Блюменталь.

Обедали втроем в уютной столовой. Фрау Блюменталь отослала человека, прислуживающего за столом, и принялась хозяйничать сама. Возможно, муж и гость коснутся в разговоре темы, о которой вовсе незачем знать слугам.

Тоненько звякнули хрустальные рюмки, задвигались тарелки с закусками…

После обеда хозяйка внесла кофейник. Отпивая мелкими глотками горячий кофе, Гейман поинтересовался:

— Как работает у вас мой бывший ученик доктор Штаркер?

— Выше всякой похвалы: предан фюреру и науке!

— Да, этот молодой ученый подает большие надежды, — согласился гость, вытирая салфеткой мясистые губы.

Блюменталь поднялся из-за стола.

— Я приглашаю вас, коллега, посмотреть наш институт.

…Пока знакомый нам «мерседес» с зашторенными стеклами доставляет ученых мужей в бактериологический институт, что расположен недалеко от Познани, мы познакомимся с молодым доктором Гансом Штаркером, о котором так лестно отзывались хозяин и гость.

Ганс Штаркер входит в игру

Еще три месяца назад Ганс Штаркер не мог и предполагать, что все так сложится.

С самого начала войны молодой ученый лелеял мечту помочь силам, бесстрашно вступившим в единоборство с фашизмом. Немногочисленные берлинские друзья Штаркера время от времени подавали голос из подполья, куда пришлось уйти всем немецким коммунистам и антифашистам.

Ганс был на особом счету у подпольщиков, возлагавших на талантливого ученого большие надежды. Работая в лаборатории профессора Геймана, он находился вне всяких подозрений и мог передавать в подполье все, что касалось чудовищных замыслов бактериологической войны.

Именно друзья подсказали Штаркеру: хорошо бы проникнуть в бактериологический институт в Познани, в самое логово рейхсарцтефюрера Блюменталя, и теперь молодой ученый строил варианты этой опасной и трудной операции.

Ганс родился в Советском Союзе. Его отец — Альфред Штаркер, инженер, работал на одном из заводов Урала. То, что отец был не только инженером, но и тайным агентом старой немецкой разведки, Ганс и не подозревал. Отец восторженно встретил приход к власти фашистов и дал понять, что будет работать и на третий рейх. Нацисты приняли во внимание желание Штаркера-старшего, и соответствующие органы поручили ему собрать сведения о военных объектах на Урале. Было и еще одно очень деликатное задание: не препятствовать подрастающему сынку Гансу близко общаться с русскими мальчишками, чтобы в будущем из него получился полноценный разведчик, умеющий говорить по-русски без малейшего акцента. Так что Ганс беспрепятственно играл с мальчишками в бабки, ловил в речке пескарей, ходил по грибы и ягоды.

Немец по рождению, он говорил по-русски едва ли не с четырехлетнего возраста так, что трудно было придраться. Семи лет пошел учиться в русскую школу (опять же с ведома фашистской разведки). От родителей Ганс унаследовал чисто немецкую аккуратность. В школе отличался прилежанием. Немецким языком владел столь же успешно, как русским. Порой мать Ганса, фрау Марта, возмущалась тем, что отец позволяет сыну близко общаться с русскими мальчишками, но отец не уставал повторять о пользе подобных знаний…

— Мы с тобой не очень богатые люди, — говорил он. — И мы не сумеем дать сыну высшее образование в Германии. Но тут, в Советском Союзе, он бесплатно окончит любой технический вуз. Станет инженером и будет получать на том же заводе, где я работаю, большое жалование. Накопим с ним денег и уедем на родину…

Фрау Марта успокоилась. Она всегда мечтала о богатстве.

Прививая вкус сыну ко всему русскому, отец, не обладавший большим воображением, не догадывался, что любознательный мальчик, общаясь с пионерами, впитывал в себя совершенно другое мировоззрение.