Генерал от машинерии

В конце концов он увидел и то, что мельком заметил ещё в первом бою. Нет, в прошлый раз ему не показалось — всё именно так и происходило. Когда измученные соратники вываливались из режима, гость тут же бросал своего противника и переключался на другого, ещё проявляющего активность. Вот и получилось, что против Кирилла в конце боя оказалось четыре слоника. Все остальные бойцы к этому времени валялись в отключке. Правда, сознания они на этот раз не теряли, просто не могли двинуть ни рукой ни ногой. Этакий своеобразный паралич от изнеможения. В том числе и у старшины Выгонова…

После одержанной виктории Кирилл сразу же поделился впечатлениями от увиденного с прапорщиком Малуновым.

— Раньше такого не наблюдалось, — сказал прапорщик. — Наверное, эти гости реагируют на агрессию, исходящую от активного бойца. — Малунов пронаблюдал, как испарилось очередное тело убитого монстра. — Другого объяснения у меня нет. Надо доложить начальству. Там репы поумнее наших…

Чуть позже, уже на базе, Кирилл поговорил о бое со старшиной Выгоновым. Тот явно был удручён собственным состоянием в конце схватки и подтвердил, что раньше сражения развивались совершенно по иному пути, что большинство бойцов, не выдерживавших режима «всевиденья», тут же погибало. Правда, количество участвовавших в атаках гостей было гораздо меньше. Почему, собственно, Корпус и побеждал. В битвах же последних двух боевых дней победу обеспечивал он, Кирилл Кентаринов, и старшине Выгонову становится страшно от одной только мысли, что произойдёт, если Кентаринов не выдержит…

— А не показалось ли вам такое изменение поведения гостей странным? — спросил Кирилл.

— Парень! — Выгонов похлопал Кирилла по плечу. — Эти изменения происходят постоянно. Тебе ведь уже рассказывали, что по первости мы их просто забрасывали бомбами и давили бронёй. Но чем дальше, тем больше бой переходит в различные варианты личного противоборства, если можно так выразиться…

А потом возле Кирилла оказалась Ксанка.

— Ну, как тебе сегодняшний бой?

— Не совсем то, чему учились, — осторожно сказал Кирилл.

Ему совершенно не хотелось обсуждать с метёлкой тактические характеристики состоявшихся и предстоящих схваток. Ведь за Ксанкой немедленно припрётся Спиря: оберегать свою кралю от лап конкурента. Вон он как её в бою сегодня прикрывал! Башню сворачивает у обрезка от желания защитить! Хотя, сегодня был момент, когда именно Спирино внимание спасло Ксанку от перелома позвоночника.

— Я бы сказала, совсем не то, чему учили, — уточнила метёлка. — Впрочем, Артюша как-то говорил, что генералы всегда готовятся к уже закончившейся войне. И ещё: главное достоинство военачальника — умение не щадить жизни подчинённых.

— Это он, наверное, в истории откопал, — сделал предположение Кирилл. И добавил: — Мне надо идти. Прапор вызвал.

— Да, конечно, иди, — сказала Ксанка. — Зря ты меня избегаешь, Кир. Я бы за тебя жизнь отдала, кабы потребовалось.

— А я бы за тебя — нет, — сказал Кирилл, чтобы оборвать этот бессмысленный разговор.

— А ты за меня уже дважды рисковал, — отрезала Ксанка, резко развернулась и зашагала прочь.

В общем-то, со своей точки зрения она была права. Она ведь видела, что последних гостей добивал Кирилл. То есть он прикрывал собой всех остальных, а значит — и её. И даже расскажи он ей сейчас, как на самом деле развивался сегодняшний бой, ей было бы до фомальгаута. Потому что ей хотелось думать, что он прикрывает её собой. И никто бы её не переубедил.

Ладно, хватит строить из себя знатока женской души! И особенно хвастаться перед собой собственными достижениями нечего. Потому что во второй половине предназначенной ему работы, как сказал бы Спиря, и конь не валялся.

24

Конь начал валяться уже на следующий день.

На раздаче прапор Малунов объявил:

— Сегодня кому-то необходимо съездить в Семецкий, доставить на кухню продовольствие. Есть ли желающие совершить сей геройский поступок?

«Вот ведь кол им в дюзу! — подумал Кирилл. — Неужели такое дело нельзя поручить автоматам?»

Впрочем, он тут же сообразил, что появился удобный повод смотаться в город, но проявить энтузиазм уже не успел.

— Я желаю, господин прапорщик! — послышался слева захлёбывающийся голос Витьки Перевалова, и Тормозилло просто выпрыгнул вперёд.

Сзади кто-то присвистнул: для Перевалова это был просто немыслимый поступок. Откуда такая прыть?

— И я готова! — Стоящая в конце шеренги Эзотерия Дубинникова тоже вышла из строя.

Эко до чего им не хочется в дозор! Ну с Эзкой-то всё понятно — боится снова уснуть! А Тормозилло-то с какой стати? Или у него уже сняли повязку и короткий отпуск закончился?

Кирилл решил почему-то, что в такой ситуации спешка сродни упражнению по стрелковой подготовке: кто поспешил, тот промазал.

— Я тоже готов, — сказал он и сделал неторопливый шаг.

Знал бы кто, чего ему стоила эта неторопливость!

Прапор усмехнулся и смерил взглядом всех троих энтузиастов.

— Поедет… — он сделал паузу, во время которой Кирилл едва не облился потом, а Тормозилло разве что не подпрыгивал от нетерпения. — За продовольствием отправится сержант Кентаринов.