Генерал Раевский

— Тринадцатый пехотный, — виновато отдал честь генерал. — Первый его батальон переправится на лодках, остальные пройдут по мостам. Полк закрепит за собой плацдарм и обеспечит переход через Неман дивизии генерала Морана.

Наполеон удовлетворённо кивнул.

— Переправу начать в предстоящую ночь. К утру корпус должен вступить в пределы России.

— Будет выполнено, мой император! — ответствовал Аксо.

На рассвете 12 июня Наполеон с высоты прибрежной кручи наблюдал, как войска переходили реку.

Он стоял в своей излюбленной позе, сложив на груди руки, выставив ногу и надвинув на лоб треуголку. Позади находились ближайшие его помощники: Бертье, Мюрат, Даву, Ней, генералы, адъютанты. Они негромко переговаривались, чтобы не потревожить Великого.

По трём сооружённым мостам тек бесконечный людской поток. Шагала пехота, катила тяжеловесная артиллерия, выбивала дробь о настил мостов кавалерия. Один батальон сменялся другим, за полком вступал новый полк, а по протоптанным к мостам дорогам уже подходила очередная дивизия.

Завидев императора, солдаты восторженно кричали «виват», размахивали киверами. Шагали французы и австрийцы, пруссаки и поляки, испанцы и итальянцы, швейцарцы, баварцы, саксонцы. Шла непобедимая «двунадесят языц» армия, равной которой по силе не было в мире.

Перейдя Неман, войска сливались, словно ручьи, в колонны и шли по дороге на восток.

— На Вильно! — слышались голоса. — Скоро будем в Вильно!.. И в Смоленске!.. И в Москве!..

Накануне Наполеон подписал приказ, который был доведён до войск:

«Солдаты! Вторая польская война начата. Первая кончилась во Фридлянде и Тильзите. В Тильзите Россия поклялась в вечном союзе с Францией и клялась вести войну с Англией. Она теперь нарушает свою клятву. Она не хочет дать никакого объяснения своего странного поведения, пока французские орлы не перейдут обратно через Рейн, оставляя на её волю наших союзников. Рок влечёт за собой Россию, рок её судьбы должен совершиться. Считает ли она нас уже выродившимися? Разве мы уже не аустерлицкие солдаты? Она ставит нас перед выбором: бесчестье или война. Выбор не может вызвать сомнений. Итак, пойдём вперёд, перейдём через Неман, внесём войну на её территорию. Вторая польская война будет славной для французского оружия, как и первая. Но мир, который мы заключим, будет обеспечен и положит конец гибельному влиянию, которое Россия уже 50 лет оказывает на дела Европы».

Никогда ещё не вторгалась на русскую землю сила, исчисляемая шестьюстами тысячами человек при полутора тысячах орудий. Им противостояла русская пограничная армия численностью двести тридцать тысяч защитников и девятьсот орудий. Она не смогла сдержать врага и отходила.

Всё, казалось, располагало французского полководца к доброму настроению: и ясное румяное утро, и успешно начатая переправа, и ликование солдат. Однако Наполеона не покидало необъяснимое и тревожное чувство. Оно вызывалось и досадными восклицаниями генералов, когда накануне он упал с коня, и многочисленными высказываниями приближённых в сомнительном успехе войны с Россией, и заклинаниями одного из его министров: «Император! Умоляю во имя Франции, во имя нашей славы, во имя вашей и нашей безопасности! Вложи те меч в ножны, вспомните о Карле Двенадцатом!»

«Несчастный! — мысленно ответил тогда Наполеон. — Я докажу, что французская армия не шведская. Кто устоит против неё, закалённой в грозных сражениях? И могут ли русские военачальники сравниться с моими многоопытными маршалами и генералами? В первом же сражении я нанесу поражение русской армии, а потом заставлю императора Александра подписать мир, который я, Наполеон, ему продиктую. Да, я знаю, что русская армия — грозная сила и одолеть её совсем непросто, но я готовился к войне, всё учёл и взвесил… Нет, я верю в свою звезду, верю в победу…»

С трудом пробившись на мосту через встречный людской поток, к холму, нахлёстывая коня, мчался всадник. Лихо соскочив, он подбежал к Наполеону:

— Мой император! Рад доложить, что нами взят город Ковно! Взят без боя! В нём не было ни одного русского солдата!

— Поздравляю, господа, с первой победой! — обратился Наполеон к свите. — Ковно пал, теперь очередь за Вильно.