Генерал Скала и сиротка (СИ)

Пока мы с ним переглядывались, я чуть не пропустила как зовут двух девушек, сидящих с нашей стороны стола. За сестрами их почти не было видно. Краем глаза увидеть получилось лишь высокую брюнетку из западного клана, с холодными резкими чертами лица и не менее ледяным, острым именем — Ганна аз Сог.

— Теперь, когда мы познакомились, — бодро продолжил граф Беранже, погладив привычным жестом живот, — мы можем продолжить беседу. Так как вам наша охота лэр Рифах?

Южанин развернуто и довольно разумно объяснил, что способы поимки дичи и даже она сама сильно отличаются в разных землях. Он начал рассказывать о погонях за пустынными гепардами, а я — наконец расслабляться, как говорившего неожиданно прервали.

— Приношу прощения за внезапный вопрос, — развернулся старший Габардил, звонко стукнув серебряной вилочкой. — Но только вы, уважаемый, знаете ответ. Почему ваши юные леди вдруг закрывают лицо? Даже некоторые северянки глупо подражая югу. Неужто прячут какой-то недостаток или тайну? О, я без доли иронии, мой друг! Мне искренне любопытно.

Я посмотрела на церемониймейстера, но тот наблюдал молча, не пытаясь вмешаться. Похоже, здесь поощряют внутренние пикировки и выяснения отношений между наследниками.

На моих коленях вдруг дрогнул дневник. Пришлось схватить салфетку и, делая вид, что накрываю колени, угрожающе сжать переплет.

— Да молчу я! Чего впустую тискаешь? — вдруг прошипел в моей голове едва слышный женский голос. — А была б моя воля, поймала бы и на кол его, козла! Цепляться к нам посмел!

Меня выручило только то, что я сейчас контролировала свои эмоции. Только из-за этого я не свалилась со стула и не закричала от внезапного шока.

В это время Зейграш-Каорский ровно отвечал княжичу.

— Джунгарские женщины соблюдают традиции, закрываются, чтобы не провоцировать чужих мужчин на пустые желания. А почему надевают вуаль северянки…кхм… возможно — родственные связи или другие причины, о которых лучше при случае спросить у них самих, — он мягко поклонился шокировано молчащим Мириам с Анифой. — Но наблюдая рядом пример неоспоримой семейной красоты, — он бросил на меня быстрый, неожиданно жадный взгляд и тут же прикрыл глаза длинными пушистыми ресницами, с усилием их отводя, — мы можем исключить некоторые ваши предположения как ошибочные.

В ушах снова зашумело.

— Присмотрись к темненькому, — мечтательно прошипела дамочка из дневника, которую, похоже, слышала только я. — Он будет прекрасно смотреться на белом шелковом белье.

— Вы правы, лэр, надо общаться, узнавать поближе, — громко сказал Филип Габардил, глядя мне в глаза. — Кстати, что это вы читаете, лэра Хельвин? Мне показалось, вы принесли с собой книгу.

Я в это время пыталась незаметно засунуть дневник под ногу и застыла, словно пес, застигнутый за закапыванием сладкой косточки под ковер.

— Да, — подхватил его братец, — поделитесь с нами, что вы читаете. Мы настаиваем, не томите, удовлетворите наш интерес.

Теперь на меня смотрели почти все, даже румяный Нефа. Он отстранился от своей тарелки и с любопытством хлопал круглыми небольшими глазками. Мало того, появившийся за моей спиной слуга, вместо наполнения тарелки, тоже ждал что я отвечу. Видимо, заметил мои усилия по подавлению книги.

— Не вижу причин, княжич, почему я должна потакать вашему неприличному любопытству, — сказала я, взглядом указав слуге на блюдо с творогом. А сама пытаясь прижать посильнее ногой дневник.

— То есть вы мне отказываете в такой малости? — повысил голос Филип.

— Как и вы мне — в возможности спокойно позавтракать, — ответила я так сладко, едва у самой не склеило челюсть. Отец говорил, что моя привычка отказывать нежным, ласковым голосом — самая гадкая черта на свете.

Озра хмыкнул. А старший княжич порозовел скулами и снова не выдержал.

— Как вы, юная лэра, собираетесь найти жениха, если ведете себя столь холодно с потенциальными кавалерами?

Я возмущенно зыркнула на церемониймейстера. И опять — лишь изучающее любопытство в ответ. Пришлось отбиваться самой.

— Я не ищу жениха.

— О! Значит УЖЕ состоите в романтических отношениях?

Видит Ракхот, я держалась до последнего, но и мое идеальное терпение имеет границы. Бастионы рухнули и ярость горячей лавой пролилась по жилам.

— Да, — мелодично пропела я. — В давних, прочных и проверенных любовных отношениях. — Даца ахнула. У кого-то звонко упал на пол прибор. — Я очень люблю жизнь.

Первым засмеялся Озра, потом облегченно и тоненько — баронесса. Засверкали улыбки.

— Лэра умеет вовремя завершить разговор, — отметил граф Беранже и впервые благожелательно махнул мне унизанной перстнями рукой.

ГЛАВА 20. Какой стыд и срам тут творится! Если спишь с кем-то, плати сама!