Генерал Скобелев. Казак Бакланов

На семнадцатый день пути, когда авангард далеко оторвался от главных сил, прибыл офицер из Оренбургского отряда, также направлявшегося к Хиве. Начальник отряда генерал Веревкин предписывал полковнику Ломакину изменить маршрут и идти к нему на соединение.

— А как же авангард? — спросил кто-то из офицеров. — Его никак не догнать. Скобелев не ходит, а летает.

— Ах ты, незадача какая! — посетовал Ломакин. Небольшой авангард оказывался оторванным от отряда и никак не мог рассчитывать на помощь в случае встречи с неприятелем. — Ну, да ладно. Авангард со Скобелевым не пропадет.

Шли пятые сутки, как небольшой отряд Скобелева, получив самостоятельность и свободу в действиях, находился в пути. Продвигался он быстрей, чем намечалось. Командир, запретив езду верхом, сам шел впереди, показывая подчиненным пример. Лишь когда необходимо было провести разведку, он садился на коня.

В полдень 5 мая отряд приблизился к колодцу Аты-Бай. До него оставалось верст шесть или семь. Проводник туркмен Садык предупредил, что место у колодцев неспокойное: там часто бывает банда Эдин-Бея.

— Одному ехать никак нельзя!

— А я с казаками. Эй, Дерюгин! Сажай шестерых на коней — и со мной! И ты, Садык, с нами, — скомандовал Скобелев.

Поручику Мазину он приказал усилить охранение и поспешить.

У колодца было спокойно, пусто. Казаки без спешки напоили коней, наполнили бурдюки. Только расположились на отдых, как проводник закричал:

— Бандиты, начальник! Там вот они, я сейчас их видел! — указывал он на недалекий бархан.

Словно в подтверждение, на гребне бархана выросли всадники. Столько же появилось на противоположной стороне.

— Приготовиться, — негромко скомандовал Скобелев, но все и так были настороже.

— Это бандиты! Видишь, винтовки у них! — испуганно говорил переводчик. — Посмотри, сколько их! Нам не совладать! О, аллах!

Бандитов больше сотни, все вооружены, на конях.

«Что предпринять? — мозг подполковника лихорадочно работал. — Выиграть время… Пока не подойдет Мазин… Поручик догадается атаковать».

— Эй, Садык! Спроси, кто такие?

Скобелев с туркменом направились к бандитам. И от толпы отделился всадник в полосатом халате и черной меховой шапке. Он гортанно закричал.

— Эдин-Бей приказывает бросить оружие и сойти с коней, — перевел Садык. — Если мы так и сделаем, он не тронет. А не послушаем, убьет.

— Скажи ему, чтоб он дал нам подумать, — проговорил Скобелев переводчику. — И еще скажи, что у казаков лошади добрые, да и оружие отдать вряд ли согласятся… Говори, Садык, больше, не спеши.

Туркмен говорил, казаки у колодца напряженно ждали, не выпуская из рук оружия, а Скобелева сверлила мысль о Мазине. Ведь если туркмены бросятся, они их сомнут, им никак не устоять. Не умением и храбростью, а числом возьмут.

— Эдин-Бей ждать не может. Его людям нужна вода. Одолевает жажда, хотят пить, — перевел Садык.

— Скажи, чтоб подождали. Сейчас, мол, решим. — Скобелев подъехал к казакам. — Ну что, братцы, будем драться. Вначале пальнете разом, потом ударим в сабли. Эдин-Бея — он на бархане, в чалме, я беру на себя. Только с боков прикройте.

Офицер незаметно расстегнул кобуру револьвера, дернул рукоять сабли: она легко подалась из ножен.

— Ну, с богом. — И тронул коня. Сблизившись, крикнул: — Эй, Эдин-Бей! Поди сюда! — и поманил рукой.

Эдин-Бей выехал не сразу, что-то сказал ближним и потом медленно стал спускаться. Скобелев видел под чалмой бородатое, скуластое лицо. За зеленым кушаком заткнут пистолет, на боку сабля.

И тут же вслед за ним бросились с десяток всадников. Казаки ударили по ним залпом, двоих сбили с коней, но остальные продолжали скакать, неслись на офицера. Эдин-Бей вырвал саблю.

— Так вот вы как! — Скобелев пришпорил коня, направил его на вожака.

Опережая главаря, он занес саблю и, вкладывая в удар всю силу, полоснул того по плечу. С головы слетела и покатилась под ноги коня чалма.

— Ой, ла-ла! Ла-ла! — окружили Скобелева всадники, но подле оказались казаки.

Образовав кольцо, они, защищая раненого командира, рубились из последних сил.

Поручик Мазин еще издали, увидев в бинокль всадников в лохматых шапках, почувствовал недоброе. Приказав Дерюгину скакать на выручку, поручик подал команду открыть огонь. Ракетчикам понадобилось всего несколько минут, чтобы зарядить станок.

— Огонь!

Оставляя огненный хвост, к колодцу понеслась одна ракета, за ней вторая. Они разорвались у бархана, вызвав среди неприятеля панику. Увидев приближавшихся казаков, бандиты бросились от колодца.

Когда подоспел поручик, Скобелев лежал без признаков жизни. Лицо и френч залиты кровью.

Солдат-фельдшер рванул на его груди рубаху, припал к телу.

— Жив!.. Скорей воды!.. Бинты!

— Кладите на повозку! — распорядился Мазин.

На теле подполковника насчитали семь ран. Жизнь едва теплилась.

Пятнадцать суток пролежал Скобелев после стычки у колодца Аты-Бай. Раны не заживали, кровоточили, а фельдшер, используя различные способы и средства, отхаживал его, стараясь скорей поставить на ноги.