Генерал Скобелев. Казак Бакланов

— Боюсь, как бы эту встречу Тыкма-сардар не принял за нашу слабость, — высказал, наконец, Гродеков. — Он признает только силу.

— Мы и покажем ее, если он не поймет добрых намерений.

Тыкма-сардар был опытным воином. К набегам и схваткам он приобщился с тринадцати лет. В одном из дальних походов к курдам его схватили и посадили в тюрьму. Однако пробыл он в ней недолго. Родственники и соседи собрали вскладчину шесть тысяч персидских туманов и выкупили его.

Ему было семнадцать лет, когда он возглавил многочисленный отряд и совершал дерзкие «аламаны» — нападения на богатые караваны и селения соседствующих племен. Однажды, перейдя по горным тропам Копет-Даг, он отбил у персиян сорок тысяч баранов. Богатую добычу разделил среди участников и тем привлек к себе сотни добровольцев, жаждавших разбогатеть.

— Веди нас на аламан! — потребовали они.

И он повел полутысячный отряд в Персию, к Тегерану. Выследив богатый караван, он внезапно напал на него и стал уводить в горы. Увести, однако, не удалось. Отряд перехватило персидское войско. Началась схватка, продолжавшаяся несколько дней. Текинцы понесли большие потери и вынуждены были бросить караван, с трудом вырвавшись из кольца вражеского окружения, благодаря опыту и хитрости Тыкма-сардара.

Между тем подготовка к походу шла полным ходом и возникали новые трудности, требовавшие решения. Михаил Дмитриевич поднимался с рассветом и, поспевая всюду, наблюдал за работами весь день. Лишь с наступлением темноты он позволял себе некоторую передышку. Но часто к пристани причаливали грузовые суда и ночью, и тогда приходилось работать без отдыха.

— Михаил Дмитриевич, но не дело же генерала следить за всем самому, — увещевал Гродеков. — Для этого есть младшие начальники.

— Ну уж нет, Николай Иванович, не утверждай этого. Буду там я, будет и офицер, и прочий, кому надлежит там быть. Веселей пойдет работа и у солдат.

С Гродековым у него с самого начала сложились добрые деловые отношения. Горячий по натуре, Скобелев часто принимал решения, поддавшись своим эмоциям. Тогда вступал в роль Николай Иванович. Он вроде бы с начальником соглашался, но просил немного повременить, «чтобы обмозговать дело со всех сторон». «Подумайте», — не возражал Михаил Дмитриевич. Спустя немного времени они обсуждали дело и оно зачастую принимало совершенно иной оборот.

Неожиданно возникла новая трудность. Каким-то образом Тыкма-сардар прознал, что Скобелев намерен идти с войсками к крепости Геок-Тепе. Он не на шутку встревожился: ведь крепость была его основной базой и главным очагом сопротивления на подступах к Асхабаду. Он разослал в степь гонцов с требованием ни в коем случае не продавать русским верблюдов: «Кто нарушит приказ, тому голову с плеч!»

В отряде имелось полторы тысячи животных, но этого было недостаточно: требовалось вчетверо больше. Никакие просьбы и увещевания кочевников не помогали. «Нет верблюдов. Все ушли в степь, найдешь — твои будут», — говорили они, не желая поддаваться на уговоры. Офицеры и интенданты хватались за головы: «Что делать? Ведь сорвется экспедиция!» Вмешался Скобелев, потребовал доставить к нему старейшин племен и влиятельных казиев — священнослужителей.

На следующий день в Чикишляр прибыли главы пяти племен и два седобородых казия в белоснежных чалмах, пальцы их беспрерывно двигались, перебирая бусинки четок.

— Вы угнали в степь верблюдов, чтобы не продавать их русским, — начал без обиняков Скобелев. — Не желая на хороших условиях помочь нам, вы действуете против русского царя, который к вам весьма благоволит. Если вы желаете мира, то должны мне помочь и по своей воле пригнать животных. Иначе я вынужден буду принять жесткие меры.

Генерал говорил твердо, решительно, быстро, и драгоман едва успевал переводить. Но все и без того понимали смысл слов, с покорным видом молча слушали, изредка кивали; как бы соглашаясь. В голосе генерала слышался металл и угадывалась скрытая угроза. Его лицо изменилось, глаза позеленели, выдавая подступающий гнев. Подойдя к окну, он вдруг смолк: в отдалении от дома толпились туркмены.

— А они здесь зачем?

— С нами пришли. Чтобы выполнить нашу волю, — объяснил один из старейшин.

— И какова же ваша воля? — подступил к ним Скобелев.

— Дозволь нам остаться одним. Надо поговорить.

— Говорите! — И генерал вышел, оставив туркмен в комнате.

Вскоре они объявили решение: продавать верблюдов не будут, но пригонят, сколько нужно для транспортировки грузов.

— Через неделю-другую погонщики приведут четыре тысячи голов и доставят груз, куда надо.

Когда кочевники, миролюбиво распрощавшись, покинули дом, Гродеков, не скрывая улыбки, сказал:

— Поздравляю с новым именем. Кроме «Белого генерала», теперь вас называют Гез-канлы.

— Что это значит?

— Зеленые глаза.

— Да они-то у меня карие.

— Совершенно верно, только в гневе зеленеют.

— Ладно! Согласен и на зеленые, лишь бы скорей заполучить верблюдов.