Генерал Слащев-Крымский

«В Императорской России было много военных училищ, как общих, так и специальных — кавалерийских, артиллерийских и инженерных. В них поступали юноши, преимущественно окончившие курс кадетских корпусов. Поступала молодёжь одного образования, одного воспитания, в значительной степени вышедшая из той же военной среды — казалось бы, и училища должны были быть одинаковыми… На деле каждое имело свой характер, свои особенности — свою душу. И если понятно, что специальные училища могли отличаться от училищ общих — пехотных, — то уже совсем непонятно, почему 1-е Павловское, 2-е Константиновское и 3-е Александровское училища так различались друг от друга? Каждое имело свою душу — и одинаковые по своим программам, быту, офицерскому и преподавательскому составу — они были разными. Я это чувствовал тогда, когда сам был юнкером, но особенно почувствовал, когда, приводя в порядок свои воспоминания о Павловском военном училище, перечитал «Юнкера» А.И. Куприна. Мы были юнкерами в одно и то же время: — я в 1-м Военном Павловском Училище, А.И. Куприн в 3-м Военном Александровском — всё у нас было так, как описано у Куприна — так — да не так, а временами и совсем не так. Другой дух был у Павловского училища. Над одним училищем реял дух сурового Императора Павла I, над другим — благожелательного, добролюбивого, «либерального» Александра I. Конечно, сказывалось: — Петербург — холодный, замкнутый, строгий, военный, — и Москва — широкая, гостеприимная, радушная, приветливая — интеллигентно-купеческая. Не походили мы и на своих однополчан «Констапёров», — юнкеров 2-го Военного Константиновского Училища. Там царил дух Дворянского полка, более вольный, чем у нас, где была суровая замкнутость Императорского Военно-Сиротского Дома, основанного в 1879-м году Императором Павлом I, переименованного при Императоре Николае I, в 1829-м году, в Павловский кадетский корпус и в 1863-м году в Павловское военное училище. Сказалось, несомненно, на дух училища влияние первых его начальников и батальонных командиров. (…) Дисциплина была твёрдая и суровая. Она перемалывала человека, сгибала, но не ломала».