Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным

Генерал Жиленков всюду выступал очень обстоятельно, и ему во многих горячих выступлениях резко возражали. Но в упомянутом батальоне ему не задали ни одного вопроса. Возможно, что его ненавидели не только как бывшего советского офицера, но по выговору распознали в нем бывшего комиссара.

Питание немецких частей, а с ними и русских добровольческих подразделений, что касается качества и количества, с момента десанта нельзя было считать хорошим. Поскольку офицеры и солдаты русских добровольческих частей получали одинаковый с немцами паек и довольствие, то жалобы были сравнительно редкими. Когда же они все-таки поступали, службе снабжения рекомендовалось вместо обычного немецкого рыночного продовольствия посылать русским центнерами лук и чеснок, которые можно было покупать в изобилии и дешево во французских оккупированных районах. Это приходилось по вкусу русским и встречалось как дополнение к обычному немецкому довольствию с благодарностью. Раздачу настоящего кофе тоже можно было заменить чаем.

Языковые барьеры

Точно так же, как и при действиях на Востоке, не хватало переводчиков и на Западе, несмотря на то, что среди добровольцев было достаточно таковых. Все они происходили из более высоких общественных кругов, у которых до 1917 года были немецкие, французские и английские воспитатели. Поэтому они могли оказать помощь в общении не только, с немцами, но позже и после взятия в плен с англичанами и американцами. Однако проблема языкового взаимопонимания все же возникала весьма серьезно, и нам при наших поездках приходилось непосредственно с нею сталкиваться.

Вот случай, который мог завершиться трагично. Мы ехали в трех машинах по высокому берегу вдоль Ла-Манша и при слабом свете фар увидели военный пост и часового в немецкой форме. Он остановил нас и спросил пароль, которого мы не знали. Поэтому я просто передал ему наши бумаги, в которых часовой, очевидно, ничего не мог понять. Тогда я спросил его по-русски: «Ты говоришь по-русски?» и наконец получил нужный ответ: «Да!».

Нужно ведь представить себе такое положение: одинокий часовой проверяет чужих для него солдат ночью на вражеской территории. Этот часовой в немецкой форме понимает только русский язык и может читать только по-русски. Он с трудом выучил немецкий пароль, а тут вдруг появляются три машины, и седоки этого пароля не знают! Я бы на его месте уже стал не дожидаясь, стрелять…

Кто же в Германии еще до начала войны хотел изучать русский язык? Следовательно, мы зависели от переводчиков. Среди них были специально обученные и даже дипломированные переводчики, кроме того — свободно говорившие по-немецки и по-русски прибалты, некоторые родившиеся и выросшие в России немцы, и в конце концов так называемые «фолксдойче», то есть немецкие колонисты, жившие в России. Что касается последних, то и с ними были затруднения. Хотя они с радостью хотели принять участие и стремились уйти из Красной армии и переброситься на немецкую сторону, но беда была в том, что они плохо говорили и по-немецки, и по-русски. В частной жизни это было не так трагично, но при передаче боевых приказов, особенно в сражении, этот недостаток мог создать и смертельную опасность. Даже лучший переводчик становится бесполезным, если переведенные им приказы не понимаются частью из-за грохота в бою. Поэтому было бы обязанностью командиров частей и обслуживающего их немецкого персонала овладеть несколькими фразами разговорного языка, чтобы в отдельных случаях не через переводчика, а непосредственно немецкие начальники могли отдать приказание.

Еще одно замечание к руководству русских батальонов включенных в состав больших немецких частей. Только в редких случаях оно было в русских руках в сотрудничестве с несколькими немецкими офицерами связи. Были батальоны, в которых все офицеры были немцами, бывало, что батальоном командовал немец, а ротными командирами были русские или немецкие фельдфебели. При наличии 72 батальонов почти невозможно определить — каков был состав настоящего руководства каждой части. При современном учете также нельзя дать положительную или отрицательную оценку. Это, однако, не исключает того, что тот или иной состав руководства мог оправдать себя. Власов с самого начала указывал на то, что советская сторона может быть побеждена только русскими под русским же начальством. При этом он считал необходимым участие немецких штабов координации с целью достижения не только тактических, но и особенно важных стратегических успехов.

В задачи парижского штаба добровольческих отрядов в рамках штаба «ОВ Запад» входило обслуживание русских добровольцев и в духовной, культурной и материальной областях, поскольку эти задания не выполнялись немецкими учреждениями. Парижский штаб обладал гораздо большими возможностями в штабе «ОВ Запад» доставать в оккупированных областях нужные предметы, как например, книги, фильмы, футбольные мячи, шахматы и музыкальные инструменты для снабжения частей. Также проявлялась весьма успешно инициатива по созданию хоров и оркестров.