Генералиссимус. Книга 1.

Сталин довольно долго стоял у карты Западного фронта и разглядывал ее. Затем повернулся к генералам и, явно сдерживая себя, изо всех сил стараясь быть спокойным, сказал:

– Ну, мы ждем, докладывайте, объясняйте обстановку. Тимошенко хорошо знал Сталина, не только уважал его, но и побаивался. Он понимал, что у Сталина внутри все клокочет, иначе он не появился бы здесь так внезапно. Не ожидая для себя ничего хорошего, Тимошенко стал сбивчиво докладывать:

– Товарищ Сталин, мы еще не успели обобщить поступившие материалы. Многое не ясно... Есть противоречивые сведения... Я не готов к докладу.

И тут Сталин сорвался:

– Вы просто боитесь сообщить нам правду! Потеряли Белоруссию, а теперь хотите поставить нас перед фактами новых провалов?! Что делается на Украине? Что в Прибалтике? Вы управляете фронтами или Генштаб только регистрирует потери?!

Желая как-то разрядить обстановку и помочь Тимошенко, Жуков обратился к Сталину:

– Разрешите нам продолжить работу. Тут вдруг иронически спросил Берия:

– Может, мы мешаем вам?

– Обстановка на фронтах критическая. От нас ждут указаний, – сказал Жуков, стараясь быть спокойным и ни к кому не обращаясь, но затем, взглянув прямо в глаза Берии, с некоторым вызовом спросил: – Может быть, вы сумеете дать эти указания?

– Если партия поручит, дадим, – отрезал Берия.

– Это если поручит! – твердо парировал Жуков. – А пока дело поручено нам.

Повернувшись к Сталину, Жуков, опять-таки стараясь быть спокойным, сказал:

– Простите меня за резкость, товарищ Сталин. Мы разберемся и сами приедем в Кремль...

Все молчали, ожидая, что решит и скажет Сталин. Но и Тимошенко не захотел в трудную минуту оставлять без поддержки своего начальника Генерального штаба и, пытаясь прийти ему на помощь, сказал:

– Товарищ Сталин, мы обязаны в первую очередь думать, как помочь фронтам, а потом уже информировать вас...

Попытка Тимошенко сгладить ситуацию обернулась против него. Сталин опять вспыхнул:

– Во-первых, вы делаете грубую ошибку, что отделяете себя от нас! А во-вторых, о помощи фронтам, об овладении обстановкой нам теперь надо думать всем вместе. – Сталин помолчал и, видимо, решив, что все-таки в сложившейся ситуации лучше действительно дать военным возможность собраться с мыслями, сказал, обращаясь к своим спутникам: – Пойдемте, товарищи, мы, кажется, действительно появились здесь не вовремя...

Члены Политбюро направились к двери и ушли, никем не сопровождаемые, так же, как и появились здесь несколькими минутами раньше.

30 июня Сталин приказал вызвать Павлова в Москву. В этот день в штаб Павлова прибыл генерал Еременко с приказом о том, что командующим Западным фронтом назначается он. Павлов прилетел в Москву на следующий день, и первый, к кому он зашел, был Жуков. Как вспоминает Георгий Константинович, он не узнал Павлова, так похудел и осунулся тот за восемь дней войны. Состоялся нелегкий разговор. Павлов нервничал, искал оправдания неудачам не только в силе противника, но и в неправильном руководстве сверху. Он был прав, но судьба его уже была решена. И не только тем, что на его место назначен новый командующий: Еременко пробыл в этой должности всего несколько дней – Сталин изменил свое решение и назначил командующим Западным фронтом маршала Тимошенко, а членом Военного совета фронта Мехлиса. Причем, напутствуя на эту должность, Сталин сказал Мехлису:

– Разберитесь там, на Западном фронте, соберите Военный совет и решите, кто, кроме Павлова, виноват в допущенных серьезных ошибках.

Эту короткую фразу Мехлис забыл сразу, как только вышел из кабинета Сталина. Он не стал разбираться, выяснять причины ошибок, как требовал Сталин. У него была своя четкая и определенная позиция и программа действий: Павлов виновен; надо подыскать еще и других виновников “серьезных ошибок”. По прибытии в штаб Западного фронта Мехлис применил все свои способности и опыт по компрометации военачальников, чем он особенно отличился в годы репрессий. Чтобы подвести под расстрел командование Западного фронта, надо было найти и сформулировать веские обвинения. И Мехлис нашел их. Он обвинил Павлова и его соратников в “трусости”, “бездействии”, “развале управления”, “сдаче оружия противнику”, “самовольном оставлении боевых позиций” и многих других деяниях, преступных в условиях войны.

Все эти формулировки были внесены в текст “Постановления государственного Комитета обороны Союза ССР от 16 июля 1941 года”. Согласно этому Постановлению, были преданы суду Военного трибунала и по его приговору расстреляны:

1. Командующий Западным фронтом генерал армии Павлов;

2. Начальник штаба Западного фронта генерал-майор Климовских;

3. Начальник связи Западного фронта генерал-майор Григорьев;

4. Командующий 4-й армией Западного фронта генерал-майор Коробков;

5. Командир 41-го стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майор Косубуцкий;

6. Командир 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майор Селихов;

7. Заместитель командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта полковой комиссар Курочкин.