Генералиссимус. Книга 1.

Яков в плену вел себя мужественно, никаких поводов для немецкой пропаганды не давал. Он наложил на себя руки, чтобы доказать непричастность к грязным делам фашистов и чтобы не дать им возможности спекулировать его именем в будущем. И может быть, этим хотел оправдаться перед отцом.

Когда окончательно выяснились все обстоятельства пленения и мужественного поведения Якова в тюрьмах и лагерях, в 1977 году (через 25 лет после смерти Иосифа Виссарионовича) Указом Президиума Верховного Совета СССР Яков Иосифович Джугашвили был награжден орденом Отечественной войны I степени (посмертно).

К сожалению, отец, несомненно, страдавший из-за этой затяжной трагедии, не утешился при жизни таким оправданием сына.

Удивительные совпадения случаются в жизни: сын будущего Генерального секретаря ЦК КПСС Хрущева – Леонид Хрущев оказался в плену у немцев, так же как и Яков Сталин, только несколько позже – в марте 1943 года. Сходство ситуации на этом начинается и на этом же заканчивается, все, что было до пленения и после, диаметрально противоположно: Леонид и Яков абсолютные антиподы по характеру, по поступкам и по убеждениям.

Но пойдем по порядку. О Леониде Хрущеве (так же как и о Якове Джугашвили) ходило много слухов и различных рассказов о его похождениях в мирное и военное время. Еженедельник “Версия” в трех номерах (23, 24, 29 за 2000 год) опубликовал обширные материалы под заголовком “Предатель или герой?”, в которых подробно излагается, как Никита Сергеевич Хрущев сначала пытался спасти сына, а потом (став Генсеком) подтасовывал факты, изымал из архивов компромат. Очень много подлого и непристойного есть в поступках отца и сына. Не буду отнимать много времени у читателей. “Версия” не дает однозначного ответа на поставленный вопрос: кто же Леонид Хрущев – герой или предатель? Ответим для себя рассказом людей, на мой, взгляд, достоверно осведомленных.

С 1 июля 1941 года по март 1942 года Леонид находился на лечении в Куйбышеве – повредил ногу при посадке самолета и на фронт совсем не спешил – на собственных ногах гулял отменно!

Из воспоминаний (тоже летчика) Степана Микояна:

“В Куйбышеве я ходил на процедуры в поликлинику, где познакомился с двумя старшими лейтенантами, тоже проходившими амбулаторное лечение после ранения: Рубеном Ибаррури, сыном вождя испанской компартии знаменитой Долорес и Леонидом Хрущевым. Леонид Хрущев был хороший, добрый товарищ. Мы с ним провели, встречаясь почти ежедневно, около трех месяцев. К сожалению, он любил выпивать. В Куйбышеве в гостинице жил в это время командированный на какое-то предприятие его товарищ, имевший “блат” на ликероводочном заводе. Они покупали там напитки в расчете на неделю и частенько распивали их в гостиничном номере. Я, хотя почти не пил, часто бывал там. Бывали там и другие гости, в том числе и девушки. Леонид, даже изрядно выпив, никогда не буянил, он становился еще больше добродушным и скоро засыпал. Мы познакомились и подружились тогда с двумя молодыми танцовщицами из Большого театра, который был там в эвакуации, Валей Петровой и Лизой Ост-роградской. Когда меня уже в Куйбышеве не было, там произошла трагедия, о которой я узнал от одного приятеля Леонида, приехавшего в Москву, а потом рассказ подтвердила и Валя Петрова, которой этот приятель рассказал сразу после случившегося. По его рассказу, однажды в компании оказался какой-то моряк с фронта. Когда все были сильно “под градусом”, в разговоре кто-то сказал, что Леонид очень меткий стрелок. На спор моряк предложил Леониду сбить выстрелом бутылку с его головы. Леонид долго отказывался, но потом все-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк счел это недостаточным, сказал, что надо попасть в саму бутылку. Леонид снова выстрелил и попал моряку в голову. Леонида Хрущева осудили на восемь лет с отбыванием на фронте (это тогда практиковалось в отношении осужденных летчиков). Не долечив ногу, он уехал на фронт, добившись переучивания на истребитель ЯК-7Б...”

После переподготовки в полку к именитому сынку было особое отношение, – об этом писало командование его отцу в уже печальном письме о гибели Леонида:

“Для обучения воздушному бою к Вашему сыну был прикреплен лучший боевой летчик полка старший лейтенант За-морин, имевший на своем счету 13 лично сбитых самолетов противника. На неоднократных поверках... Леонид Никитович Хрущев неизменно показывал отличные результаты, мастерство, напористость и отвагу, свойственные талантливым летчикам-истребителям. И все же, несмотря на это, командование полка продолжало дальнейшую его тренировку, под разными предлогами удерживая от боевой работы.

Настойчивые просьбы Вашего сына, который очень обижался, почему “так долго возятся”, и блестящая техника пилотирования, умение вести себя в воздушном бою послужили... основой для разрешения... Хрущеву выполнять боевые задания в составе группы из 6—9 самолетов под наблюдением и контролем... Заморина. Заморин в первых совместных воздушных схватках сам боя не вел, а охранял своего ученика и наблюдал за его поведением...”