Генералиссимус Суворов

Суворов, прихрамывая, ходил по комнате. Потирал открытую шею и грудь. В одной рубашке, а душно: солнце близилось к закату, но все-таки был июль и все-таки в Молдавии.

Потемкин снова назначил Суворова на самый ответственный участок начальником передовой 3-й дивизии, стоявшей у Бырлада. Суворов был доволен, что он впереди всей русской армии, но опять, как и раньше, развернуться ему было невозможно: ему доверили только одну дивизию, да и то самую слабую - в ней едва насчитывалось десять тысяч человек. Что можно сделать с такими силами против всегдашних громадных турецких полчищ? Как с плетью против обуха.

У союзников-австрийцев, которые стояли по ту сторону реки Серёт, передовой отряд был более значителен.

Когда Суворов принял дивизию, он известил об этом принца Кобургского, командовавшего австрийским отрядом. Хоть и австрияк и нихтбештимтзагер (Немогузнайка.), а все-таки - старший в чине! Принц любезно ответил, что он рад сражаться вместе с генерал-аншефом Сувара.

Суворов подошел к раскрытому настежь окну. Казак-вестовой сидел у крыльца и, напевая, чинил кафтан. По пыльной улице прошел мушкатер в новой форме. Ее недавно ввели во всей русской армии, по настоянию Румянцева, Потемкина и Суворова, вопреки мнению пруссофи

лов, вроде Репнина и Каменского, дороживших каждой пуговичкой, каждой буклей.

Мушкатер был в полотняных широких шароварах вместо узких штанов, которые так стесняли и так быстро рвались, что солдат вечно ходил в заплатах. Вместо тесного - ни вздохнуть, ни расправить руки - мундира был просторный кафтан. Коса, пудра и прочая грязь, от которой одни вши, - тоже исчезли: солдаты были коротко острижены. А душную, одинаково неудобную и в бою и на походе треуголку заменила легкая каска.

Суворов вспомнил, как он, защищая свою заветную мысль о необходимости изменить неудобную форму, как-то в споре оказал: "Солдат должен быть таков, чтобы встал - и готов!" Потемкину понравилась эта фраза. Он стал повторять ее, и все забыли, что первый так сказал не он, а Суворов.

Впрочем, в хозяйственных делах, в обмундировании, продовольствии и прочем князь Потемкин действительно сведущ и ловок. Ему быть бы обер-провиантмейстером. Пусть Потемкин занялся бы мундирами, госпиталями и сеном, а ему вверил бы солдат.

Суворов уже хотел отойти от окна, как в это время послышался приближающийся топот, кто-то скакал во всю мочь. Придерживая одной рукой шляпу, к дому мчался на высоком гнедом коне австрийский офицер.

"Гонец от принца Кобургского", - смекнул Суворов.

Австриец подскакал к крыльцу. Коню, видимо, сильно досталось - пахи ходили у него, как кузнечные мехи, мыло, перемешанное с пылью, покрывало его от ушей до копыт. Австриец, не слезая с коня, торопливо спрашивал у казака, здесь ли живет генерал-аншеф.

Казак встал, отбросив кафтан, улыбался и мотал отрицательно головой мол, не понимаю, ваше благородие…

Австрийский офицер беспомощно оглянулся.

– Kommen Sie hier! Пожалуйте сюда! - крикнул, высовываясь в окно, Суворов.

Офицер недоверчиво посмотрел на седого старичка в расстегнутой рубашке, но соскочил с коня, бросил поводья казаку и секунду замешкался, доставая из кармана письмо принца. Он не знал, как следует держать себя с этим необычным стариком: козырять ли ему? Кто это: сам генерал-аншеф или только его повар? Русские генералы все какие-то странные. В штабе рассказывали и. смеялись, как князь Потемкин в одном белье принимает посетителей и даже дам. А вдруг это сам генерал Сувара?

И, подбегая к окну, офицер - на всякий случай - чуть дотронулся пальцами до полей шляпы - так, что нельзя было разобрать: козыряет он или просто поправляет треуголку. А передавая старику письмо принца, еще раз сказал, подчеркнув:

– Генерал-аншеф Сувара!

"Вот сейчас узнаю, попал я в глупое положение или нет, - подумал офицер. - Сейчас этот старичок станет напяливать ливрею и побежит к генералу. Вот-то будет конфуз!"

Но пальцы старичка смело ломают сургуч и разворачивают письмо. Старичок читает. Видно, как его глаза быстро пробегают по строчкам.

Суворов прочел письмо. Принц Кобургский просил помощи: отряд турок в тридцать тысяч человек под командой Осман-паши уже двигался к Фокшанам. План турок был прост и ясен: разбить союзников поодиночке - сначала принца, потом Суворова. Выход один: спешить немедленно, спешить принцу на помощь.

– Передайте его высочеству: иду! - выразительно сказал старик и круто повернулся вглубь комнаты. И уже что-то кричал по-русски.

В доме засуетились, забегали. Казак, вытиравший попоной взмыленного офицерского коня, уже подтягивал подпруги.

"Письма, очевидно, не будет. Нужно скакать назад".- И офицер поспешил к своему коню.

Не успел он выехать из расположения русских войск, как весь их лагерь пришел в движение.

II

Подпоручик Лосев приехал в 3-ю дивизию в начале мая 1789 года, за неделю до того, как командование над нею принял генерал-аншеф Суворов.