Генералиссимус Суворов

- Вторая колонна закрепилась на валу, - торопливо докладывал ординарец. - Полковник Неклюдов первым взошел на бастион. Овладел пушками!

- Молодцы! Тесните басурман! Скачи назад!- махнул рукой Суворов и снова заходил по холму.

"Неклюдов,-думал он.-Леонтий Яковлевич. Бравый командир. Орел! Начало есть. Так, так!.."

- А ну, Ванюшка, подбрось-ка хворосту, чтоб нас получше видели! сказал генерал-аншеф вестовому.

Не прошло и получаса, как на веселый огонек генеральского костра прискакал следующий верховой.

- Откуда? Какая колонна? - издалека .спросил Суворов.

- Первая, ваше высокопревосходительство, генерала Львова! - живо ответил верховой.

"Это против каменного редута Табия. Его трудно взять. Но там мои богатыри - апшеронцы, фанагорийцы", - мелькнуло в голове.

Спросил:

- Как там у вас?

- Продвигаются, пошли правее редута. Генерал Львов ранен. Лобанов-Ростовский ранен.

Суворов поморщился.

- Кто повел?

- Полковник Золотухин.

- Ах да, ведь там Вася Золотухин, командир фанагорийцев! Хорошо, помилуй бог!

Ординарец уехал.

Понемногу становилось светлее. Туман рассеялся. Показались очертания высоких измаильских стен.

На западной стороне все шло великолепно, без задержки.

Северный, самый сильный участок крепостных стен упорно защищался. Вал на северной стороне был выше других. Чтобы достичь его вершины, приходилось связывать две пятисаженные лестницы.

Суворов не отрываясь смотрел в зрительную трубу на северный вал, который находился от него в полуверсте. Он видел, как тяжело приходилось лифляндским егерям, атакующим этот бастион.

Турки сверху бросали на них громадные камни, катили бревна, сталкивали русских вниз с головокружительной высоты. Но мужественные егеря упорно пробивались наверх.

"Сейчас вторая колонна ударит во фланг туркам, тогда им не устоять!"

Он перевел зрительную трубу налево, на восток, откуда шли четвертая, пятая и шестая колонны.

Четвертая и пятая составлены из казаков Орлова и Платова. У них были только шашки да укороченные пики, которые легко перерубались турками.

В шестую колонну, к Бугским егерям, Суворов поставил командиром своего любимого ученика генерал-майора Михаила Кутузова.

У Кутузова с турками старые счеты.

Но пока что и от Михаила Илларионовича не поступало известий. Больше получаса тому назад Суворов послал к Кутузову ординарца-казака.

"Что-то задержался урядник!"-нетерпеливо поглядывал генерал-аншеф.

Наконец урядник примчался.

- Ну как? - спросил у него Александр Васильевич.

- Жарко, ваше высокопревосходительство. Взошли на вал, да басурманы уже два раза оттесняли егерей к самому краю. Не знаю, удержатся ли... Офицеров не видать: кто убит, кто ранен.

- А сам генерал-майор жив?

- Невредим. Идет впереди!

Суворов повеселел.

- Скачи назад. Передай генерал-майору Кутузову: назначаю его комендантом Измаила! Торопись, борода!

Казачий урядник поскакал передавать приказ.

- Коня! - обернулся к вестовому Суворов.

Казак Ванюшка подвел коня.

Александр Васильевич поехал к четвертой колонне Орлова, которая была рядом.

Солнце уже взошло. Было совершенно светло.

Подъезжая к резерву, Суворов издалека увидал: часть четвертой колонны прорубилась на вал, а другая - еще застряла у рва.

И вдруг соседние Бендерские ворота широко распахнулись, и турецкие янычары с дикими криками кинулись во фланг казакам.

Положение донцов, которые дрались на валу, стало критическим.

Суворов подскакал к бригадиру Вестфалену, командовавшему резервом.

- Карабинеров и два батальона Полоцкого пехотного - на выручку казакам! - приказал он.

- Поспешай, братцы! Бегом! - кричал он пехотинцам. Пехота бросилась за карабинерами. "Ура" перекрыло турецкое "алла".

- Наша берет, Александр Васильевич! Погнали турка! - не выдержав, обрадованно сказал казак Ванюшка, стоявший сбоку.

- А ты что ж думал: не возьмет? -улыбнулся Суворов. - Наша всегда возьмет!

И он поехал назад к своему командному пункту.

Теперь Суворов был спокоен и за третью колонну: четвертая тоже ударит во фланг туркам, защищавшим крепкий северный бастион.

Суворов подъехал к пригорку.

Офицеры смотрели в зрительные трубы, обсуждая улучшившееся положение. Барон Тизенгаузен грел у потухающего костра озябшие руки.

- Ну, друзья, собирайтесь в Измаил! - весело сказал офицерам генерал-аншеф.

Все стали садиться на коней.

- Ваше высокопревосходительство, а все-таки у нас много потерь: бригадир Рибопьер убит, генерал Мекноб тяжело ранен... - подъезжая к Суворову, вкрадчиво начал Тизенгаузен.

Суворова передернуло: в этих словах потемкинского любимчика он почувствовал первый укол. Он сразу догадался, в чем станут обвинять победителя Измаила его завистники.

Генерал-аншеф резко оборвал Тизенгаузена:

- В штурме убит - один, а в осаде от голода и холода - умерло пять! Простая арифметика, помилуй бог!

Он досадливо отвернулся от белобрысого барона и приставил трубу к глазам.

Весь этот бесконечный главный вал крепости общим протяжением в шесть верст уже был в руках у русских. Продырявленные пулями, прорубленные острыми турецкими шашками русские знамена победно развевались на стенах Измаила.