Генеральная пауза. Умереть, чтобы жить

За хрипами в груди и оглушительным стуком сердца ей послышался какой-то новый звук, оборвавший сумятицу мыслей. Шорох? Шуршание? Шипение, которое издаёт кран, когда вместо воды из него вырывается воздух? От этого непонятного звука кожа девушки немедленно покрылась мурашками. Она принялась затравленно озираться, но вокруг не было видно никакого движения. Звук доносился отовсюду и ниоткуда, не приближаясь и не отдаляясь, пугающий, неопределённый и… живой. «Рхш-ш…»

Темнота в кустах под окнами дома словно сгустилась, почернела. Девушка принялась всматриваться в неё до рези в глазах и внезапно, повинуясь безотчётному порыву, попятилась. Сначала медленно, потом всё быстрее, запинаясь и всхлипывая от ужаса. В панике она снова бросилась бежать, сбивая ноги, совершенно потерявшие чувствительность от холода. Страшный звук исчез. Остался где-то позади, затерявшись в тяжёлой тишине неподвижного воздуха.

Между двумя домами туманным провалом зиял проход к улице. Девушка завернула за угол, скособочившись и держась за живот. Улица тоже оказалась абсолютно пуста. Смутно понимая, что так быть не должно, она пыталась сообразить, чего же не хватает. Вдалеке жёлто и ритмично вспыхивал и гас глазок светофора. Догадка вспыхнула молнией — машины! Их не было совсем. Ни одной. Ничто не двигалось в холодном ущелье улицы. Даже отсутствие людей пугало меньше, чем эта полная неподвижность. Окружающее казалось декорацией к фильму ужасов, заброшенной и ненастоящей. Фонари, вывески, рекламные щиты — не горели. Окна домов по обе стороны дороги леденели чернильной тьмой. Всё вокруг словно покрылось серым налётом — дома, дорога, полуголые скелеты деревьев с остатками неподвижных листьев. Девушка замерла на месте, не понимая, куда теперь бежать и что делать дальше. Это было похоже на кошмарный сон, и она желала только одного — проснуться. Сейчас. Немедленно. Пальцы ног поджимались, и разглядывание собственных босых ступней на грязном холодном асфальте делало ситуацию ещё безумнее.

Небо понемногу светлело, но улица по-прежнему оставалась погружённой в тишину и полное отсутствие движения. Серый налёт не исчез вместе с тающими сумерками, напротив, стала отчётливей видна блёклость красок.

«Сколько времени?» — проскочила у неё нелепая мысль, и рука сама поднялась запястьем вверх. Его обнимал браслет с чудесными часами: в позолоченный металл были вправлены натуральные камни цвета карамели, с искорками в глубине. Она понятия не имела, откуда они взялись, эти дорогие часы. Золотая секундная стрелка не двигалась, часовая замерла на римской цифре шесть, а минутная — на тройке.

Ухоженные ногти блеснули благородным бежевым лаком. Она невольно задержала взгляд на своей руке. Пошевелила пальцами. Задышала часто-часто, к горлу подступила едкая горечь: руку, несомненно, свою собственную, она словно видела впервые.

— Эй, кто-нибудь? — жалобно позвала она, оглядываясь по сторонам.

Эхо — негромкое, приглушённое — пробежалось до пустой автобусной остановки и застряло в дырчатом металле ненадёжных стенок под пластиковым навесом. Возле перевёрнутой урны валялись обрывки бумаги, пустые жестянки и жёлтый игрушечный автомобиль без передних колёс. Почему-то именно этот автомобиль — пузатый, неожиданно яркий — вызывал наибольший ужас. Может быть, потому, что никто не тянул его за верёвочку? Она лежала на земле, протянувшись от переднего бампера к краю тротуара, похожая на дохлого червяка.

Холод вызвал очередную волну дрожи. Девушка ощутила, что ноги почти примерзают к асфальту. Поминутно оглядываясь и всхлипывая, она побрела вдоль дороги, натыкаясь взглядом на пустые окна, мелкий мусор, зачем-то поставленный на попа прямо посреди тротуара пластиковый ящик. Вокруг громоздился чужой холодный город под низким небом, притихший и серый. Казалось, весь мир расплылся, как потемневшая от времени фотография, и потерял чёткие очертания.

Страх побуждал бежать, но куда? Она снова остановилась и растерянно затопталась на месте, не зная, что делать дальше.

Откуда он мог вывернуть, девушка не имела понятия. Секунду назад улица была совершенно пуста, а теперь всего в паре десятков метров впереди ей навстречу шёл человек. Шёл медленно, неожиданно замирая на пару секунд и снова начиная двигаться. Она рванулась к нему, забыв про холод и страх, из груди вырвалось короткое рыдание — облегчение как будто ослабило туго затянутую внутри пружину.

— Помогите!

Отчаянный вскрик не оказал на незнакомца никакого эффекта. Он продолжал двигаться неровными рывками.

— Помо…

Голос сорвался на полуслове. Пожилой мужчина был совершенно гол. Дряблая кожа груди и большого обвисшего живота отдавала нездоровой желтизной, руки деревянно приклеились к бокам, лицо — сильно небритое, унылое — застыло равнодушной маской, а глаза, утонувшие под нависшими бровями, невидяще смотрели куда-то выше головы девушки. Она встала как вкопанная, невольно приоткрыв рот, а мужчина, механически передвигая уродливо-худые ноги, подошёл уже совсем близко.