Генеральная проверка

Как раз в это время в Главном военно-революционном комитете неожиданно появился медковский поп Андрей — без камилавки, в развевающейся, побелевшей от пыли рясе, с почерневшим от солнца лицом и буйной, почти закрывающей ему грудь бородой. Глаза его горели лихорадочным блеском, голос гремел. Сопровождали его два человека из Ломского революционного отряда: Никола Аврамов и Кирил Митев (Кабза). Аврамов был командиром Медковского повстанческого отряда, а Кабза, этот мужественный синеокий парень, бывший учитель из села Медковец, ныне стал лихим кавалеристом. Вместе с попом Андреем они втроем на крестьянских исхудавших лошадях подъехали к зданию, где находился штаб.

Увидев попа Андрея, все невольно встали. Люди знали его по рассказам о нем, которые, став уже почти легендами, ходили в Ломском крае. Он знал об этих легендах и еще больше старался поддерживать заслуженную славу. Ходил с револьвером, увешанный гранатами. Носил через плечо карабин. Его волосы торчали в разные стороны, и это еще больше подчеркивало его гайдуцкий вид. Он отрекся от сана и от почестей священника и с амвона церкви выступал с революционными речами. Сейчас не было для него иной миссии, кроме миссии революции. По этим причинам члены революционного комитета встретили Андрея с нескрываемой радостью. Его сразу же представили Коларову и Димитрову.

— Это поп Андрей из села Медковец!

— Нам очень приятно познакомиться с вами, отец! — начал Коларов. — Что вас привело сюда?

— Святому отцу нужна пушка! — прогремел священник и весело засмеялся, оглядывая сидящих за столом.

— Это хорошо, — улыбнулся Димитров, — но лучше было бы нам от вас пушку получить!..

Смеялись все, не отрывая взгляда от священника, а тот стоял, выпрямившись, посреди комнаты, похожий на героя, воспетого поэтом Гео Милевым:

…Средь смуты
и криков
сам,
       как безумный,
эпически смелый
поп Андрей,
не давая пощады,
посылает
снаряд за снарядом…[23]

Таким помнит его и Васил Коларов:

«…В штаб революции прибыл поп Андрей, командир объединенного повстанческого отряда, с просьбой о помощи. Этот человек был нашим товарищем, членом партии, преданным революционером и храбрым воином. Он ходил в рясе и камилавке, но не имел ничего общего с церковью. Духовное начальство запретило ему служить, но авторитет отца Андрея среди населения был огромен. Своим исполинским ростом, мощной фигурой и буйными вьющимися волосами и бородой он внушал почтение. Отец Андрей обрисовал тяжелую обстановку, сложившуюся около Лома, и попросил дать ему «только одно орудие», которое несколькими выстрелами могло бы решить задачу».

— Все села в Ломской околии наши, — докладывал поп Андрей, — и город почти наш. Только одно гнездышко фашисты отчаянно удерживают в кавалерийской казарме. Двух-трех снарядов было бы достаточно для них…

— А Видин?

— Видин пытается послать помощь по Дунаю. Но мы должны, их опередить. Как раз для этого мне и нужно орудие. Я тоже артиллерист. Был когда-то артиллеристом на фронте. Так что орудие будет в надежных руках…

— Понимаем, — старался разубедить его Коларов, — но обстоятельства изменились. Орудие нам нужно для Бойчиновцев.

— Вы и без орудия теперь не сможете отсюда выбраться, так как путь на Лом отрезан, — вмешался Гаврил Генов, — дорогу блокировал Шуменский гарнизон.

Пот градом катил по лицу отца Андрея, в глазах была тоска по этой «пушечке», в сердце его поднималась буря.

«…Ломские товарищи, — вспоминает Иван Михайлов, — не смогли получить орудие, так как дорогу на Лом перерезал воинский отряд из Шумена, который вечером 24 сентября захватил станцию Бойчиновцы…»

Георгий Дамянов пишет: