Читаем Генеральный конструктор Павел Сухой полностью

Огромное сердечное спасибо хочу сказать всем тем товарищам, которые внесли свой вклад в создание этой книги. Без их знаний, памяти она была бы невозможна. Их любовь, преданность отечественной авиации, уважение и преклонение перед талантом генерального конструктора Павла Осиповича Сухого вдохновляли меня, помогали преодолевать все трудности, возникающие на пути…

От души благодарю: О.К. Антонова, Б. А. Абрамова, В. В. Абрамова, Б. М. Адрианова, В. Н. Авраменко, С. В. Алексеева, С. В. Алексееву, П. С. Анищенкова, С. Н. Анохина, Е. Н. Анохина, А. К. Дронова, Г. Ф. Байдукова, Б. М. Базилевича, В. П. Балуева, И. Н. Басова, А. Э. Баумгартэ, Г. Т. Берегового, Л. И. Бондаренко, Ю. П. Бутенко, В. П. Васильева, Ю. В Васильева, Б. А. Вахрушева, A. С. Воскресенского, Г. П. Воскресенского, И. П. Воскресенскую, B. С. Гризодубову, М. М. Громова, Н. Т. Гордюкова, А. И. Гурова, Н. С. Дубинина, М. К. Дубинского, М. С. Дымшица, Р. Н. Емелина, М. Г. Ермолина, В. А. Жаркову, М. И. Зуева, Н. Г. Зырина, Ю. В. Ивашечкина, А. Н. Исакова, Л. Л. Кербера, А. И. Кнышева, И. Н. Кизилова, В. С. Кулачкина, В. А. Колодникова, П. А. Кондратьева, Н. И. Коровушкина, А. Г. Кочеткова, Е. К. Кукушева,

Б. В. Куприянова, А. М. Люльку,) М. А. Локшина, А. Н. Лученка, Е. Г. Мазаева, В. Н. Махалина, В. С. Медведева, Т. П. Мялик, C. В. Нагорова, В. А. Николаенко, И. Г. Новикова, А. И. Овчинникова, Ю. В. Озерова, А. Н. Оссовского, А. А. Павличенко, Т. А. Перемытову, Н. П. Поленова, А. Н. Пономарева, Н. С. Пономарева, A. И. Петренко, М. Н. Петрова, Ю. М. Петрова, В. С. Присяжнюка, B. Н. Пронякина, И. И. Пстыго, О. К. Рагозина, Е. Я. Савицкого, B. П. Свиридова, Г. П. Свищева, Н. М. Семенову, Г. Ф. Сивкова, Е. С. Сигошину, М. П. Симонова, С. Б. Смирнова, И. Н. Строкова, C. Ф. Сухую, А. С. Титова, Л. Н. Фадеева, В. В. Фандееву, Е. С. Фельснера, А. И. Фукалова, Ю. Н. Харченко, А. Л. Хейфеца, Г. Л. Шалупкина, Е. В. Шершнева, Г. М. Шиянова, А. Э. Штайншнайдера, Ю. А. Эйсмонта.

Помогали мне и другие авиаспециалисты, летчики, земляки Павла Осиповича Сухого. Я не имею возможности назвать их здесь всех, но всем им моя глубочайшая благодарность и сердечная признательность.

Примечания

{1} Удлинение — отношение размаха крыла к его ширине — средней хорде.

{2} Флаттер — опасные самоколебания крыла или оперения, которые могут привести к разрушению самолета.

{3} Медаль де Ляво учреждена ФАИ в память основателя и первого президента федерации.

{4} Кабрирование — от французского слова «кабре» — подняться на дыбы.

{5} Высокочастотный звук, иногда сопровождающийся мелкой тряской.

{6} Аэродинамический фокус — точка приложения прироста подъемной силы при изменении угла атаки.

{7} Угол атаки — угол между направлением скорости полета самолета и хордой крыла.

{8} «Утка» — самолет с передним горизонтальным оперением.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное