Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова

Кроме этого, надо сказать, что Багратиона произвели в чин генерала от инфантерии той же весной 1809 г., следовательно, и для него старшинство Барклая, пусть даже военного министра, было не очевидным. Кроме этого, Багратион был энергичным сторонником генерального сражения и по этой причине имел холодные отношения с Барклаем, который настойчиво проводил в жизнь принятый царем стратегический план заманивания Наполеона в глубь России и от генерального сражения уклонялся. Правда, повоевав в свое время и под командованием Кутузова, Багратион и о нем имел весьма плохое мнение, утверждая: «Этот гусь неприятеля в Москву приведет».

Но на тот момент генерал-фельдмаршал, который мог бы помирить свои чином всех полных генералов, в России оставался один, да и тот ослепший, престарелый и вышедший по этой причине в отставку генерал-фельдмаршал И. Гудович.

Думаю, что лучшим главнокомандующим был бы всё же Беннигсен, имевший опыт побед над Наполеоном в труднейших боях. Но уж он-то был чистый немец, не принявший русского подданства и в 1818 г., испросив увольнение от должности, вернувшийся на родину в Ганновер. А вину за отступление русской армии возлагали не на царя, а как раз на немцев, даже Багратион. Кроме этого, Беннигсен имел старшинство производства в чине от 1799 г., а Кутузов от 1798-го.

И 17 августа 1812 г. (за 9 дней до Бородинского сражения) Кутузов вступает в командование соединенными армиями, а Беннигсен становится начальником штаба этих армий.

Осталось выбрать поле боя.

Немного о тактике того времени

Надо обсудить немного и вопросы тактики, иначе понять замысел Кутузова в Бородинской битве будет не просто.

В настоящее время тактикой считается искусство выиграть бой, но в исконном значении этого слова это искусство использовать местность для победы. То есть использовать её для придания дополнительной силы свои войскам или, иными словами, для придания дополнительной поражающей силы имеющемуся у твоих войск оружию.

К тому времени артиллерия уже занимала определяющее значение в бою за счёт того, что могла поражать пехоту и кавалерию с расстояния, когда те своим оружием ещё ничего не могли ей сделать. Таким образом, идеальным полем боя в первую очередь была местность, на которой твоя артиллерия была бы особенно эффективна. Во вторую очередь, что, впрочем, требовалось и для артиллерии, прямо перед тобою должна быть местность с минимумом преград в виде рек, оврагов или лесов. Все эти препятствия были полезны только на флангах, чтобы фланги надежнее защитить, но на самом поле боя они служили препятствием не только противнику, но и своим войскам, поскольку препятствовали контратакам на понёсшего потери противника — мешают его добить. Хотя, разумеется, в определенных случаях полководец мог использовать и препятствия с большим успехом, к примеру, как это сделал Кутузов под Слободзеей.

Русская полевая артиллерия стараниями графа Аракчеева к тому моменту была вооружена унифицированными в 1805 г. орудиями: 6- и 12-фунтовыми пушками (примерно 90-мм и 120-мм калибра) и гаубицами, которые назывались единорогами, калибра четверть- и полпуда (примерно 120- и 150-мм калибра). Пушки стреляли ядрами (сплошными чугунными шарами) и картечью (собранными в пакет, чугунными пулями). Единороги стреляли фанатами (полыми чугунными шарами, в которые засыпался порох и которые, долетев до противника, взрывались, давая до 15 осколков) и картечью.

По противнику, который маневрировал на поле боя колоннами, огонь велся ядрами и гранатами, если колонны противника разворачивались в боевой порядок (в шеренги по три ряда) и приближались на расстояние менее 600 м, то дальней картечью, если подходил еще ближе — ближней. Ближняя картечь, в зависимости калибра орудия, состояла из пуль диаметром от 20 до 30 мм, числом до 150, дальняя — из пуль от 30 до 50 мм, числом до 60.

Предельная дальность стрельбы орудий того времени была менее 3 км даже для пушек, но большая дальность была бессмысленна, поскольку реальная местность редко давала возможность увидеть противника на таком расстоянии, а приборы того времени не давали корректировать огонь на больших расстояниях. Практическая дальность стрельбы (то есть когда огонь орудий более-менее эффективен) была до 1200 м для огня ядрами и гранатами, а картечью, как я уже написал, — ближе 600 м. Опыт предписывал на дальности свыше 850 м стрелять редко, чтобы иметь возможность тщательно прицелиться, на дальностях от 850 и до 600 м стрелять быстро, ну, а если противник подходил на расстояние ближе 600 м, то стрелять «стремительно». Обычная стрельба предусматривала темп один выстрел в минуту, «стремительная» — три, но с таким темпом стрелять можно было не более трех минут, то есть сделать не более 9 выстрелов подряд (иначе сильно разогревался ствол орудия).