Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова

Начнём с того, что версия Ермолова имеет авторство — это уже вызывает к ней доверие, всё же автор отвечает за свои слова. Версия Журнала военных действий автора не имеет, хотя уверен, что автора не сложно установить даже без почерковедческой экспертизы. Тем не менее…

Насколько обе эти версии соответствуют точно установленным фактам истории и логике?

Версия Ермолова соответствует им точно.

Возьмем донесение Кутузова царю, которое обязано было быть отправлено в тот же час по принятию решения в Филях: «…в таком крайне сомнительном положении, по совещанию с первенствующими нашими генералами, из которых некоторые были противного мнения, должен я был решиться попустить неприятеля войти в Москву, из коей все сокровища, арсенал и все почти имущества, как казенные, так и частные вывезены, и ни один почти житель в ней не остался». Как видите, из доклада Кутузова царю следует, что лишь «некоторые первенствующие генералы» были против оставления Москвы, как и пишет Ермолов, а по версии Журнала все генералы, кроме Барклая и самого Кутузова, были против.

Далее. Ермолов перечислил всех членов совета, и те, кого он перечислил, действительно были членами совета и «первенствующими нашими генералами». Совещались люди, несущие ответственность за вверенные им войска, а именно: командующий главной армией (Кутузов) и начальник штаба главной армии (Беннигсен), командующий 1-й армией (Барклай де Толли) и начальник штаба 1-й армии (Ермолов) и командующие корпусами — Дохтуров, Остерман-Толстой, Коновницын, Раевский, Уваров. Молча присутствовал работник штаба главной армии (подчиненный Беннигсена), дежурный генерал-полковник Кайсаров, как человек, который должен был лично написать текст приказа Кутузова по итогам совета. Но, подчеркну, мнения Кайсарова не спрашивали! Не той он должности — не отвечает за войска. Именно поэтому Ермолов о Кайсарове и не упоминает.

И Ермолов никак не упоминает о полковнике Толе, поскольку полковник Толь, любимец Кутузова, на тот момент был всего лишь генерал-квартирмейстером штаба 1-й армии. «Изначально в обязанности генерал-квартирмейстера входило изучение местности, организация расположения и передвижения войск и госпиталей, подготовка карт, возведение укреплений, обеспечением тыловой инфраструктуры. Позднее к ним прибавились обязанности по руководству разведкой, строительству мостов, ведению детальных записей о сражениях». Толь был подчинённым Ермолова и по смыслу своей должности никакого слова на совете иметь не мог — он ничем не командовал. (На тех же основаниях, что и Толь, можно записать в совещавшиеся и денщиков, подававших чай.) Поэтому присутствовал Толь на совете как технический работник или нет — это вопрос, но участвовать в совете он не мог, будь он самым «первенствующим Полковником». Тем более что полковник Кайсаров был старше его по должности, тоже сидел в избе в Филях, но в совете участия не принимал.

О версии Журнала военных действий можно сказать точно, что её автор на совете вообще не присутствовал и сделал эту запись, скорее всего, уже в Тарутине, если не позже.

Почему?

1. Автор не знает, кто был на совете: он не упомянул присутствовавших на совете Раевского и Уварова, но, как видите, почему-то членом совета у него стал полковник Толь. Между тем сам Раевский вспоминал о своём мнении на совете: «Я сказал, что… более всего нужно сберечь войска… и что мое мнение: оставить Москву без сражения, что я говорю как солдат». Если бы автор записи в Журнале присутствовал на совете, то забыть Раевского и Уварова он не мог. Они для автора безразличны: были они или не были, но для смысла записи их присутствие или отсутствие не имеет значения. И если автор не записал Раевского и Уварова, то, значит, на совете автора не было, и он не видел тех, кто там действительно был.