Генералы подвалов

А Дик — куда он подевался? Николай Егорович, сосед по лестничной клетке, в это время гуляет со своим догом. Дик бегает без намордника, милейший пес, золотой просто. Николай Егорович, выгуливая Дика, обычно берет с собой газету, свернутую в трубочку. Пожалуй, это единственное, чего Дик боится. Николай Егорович рассказал как-то, что, когда Дик был еще совсем крохотным щенком, вот таким — он отмерил ладонью расстояние от земли, остановив руку примерно на уровне Настиного живота, Николай Егорович, рассердившись, ударил его по носу свернутой газетой «Правда». С тех пор Дик до смерти боялся газеты «Правда». Это словосочетание, произнесенное хозяином, действовало на него мгновенно — огромный дог приседал на все четыре лапы, начинал тихо поскуливать и большими молящими глазами заглядывал в лицо Николаю Егоровичу. Но если кто-то другой, посторонний, пытался подействовать на Дика таким образом, реакция была совершенно иной. Пес начинал рычать, готовясь к прыжку, и горе тому, кто опрометчиво продолжал эксперименты с прессой. Правда, серьезных происшествий не было ни разу, соседи знали, что перед носом у Дика газетами лучше не помахивать, а еще лучше вообще не показывать ему ни «Правду», ни «Ведомости», ни любую другую периодику.

Темный силуэт, отражавшийся в окне, нравился Насте. Этим летом она, к своему удовольствию, убедилась в том, что все, кто с ней знакомился, давали ей больше шестнадцати лет. Еще бы! Грудь, талия, рост — все как надо. Ноги длинные — она сделала три шага назад и повернулась к большому зеркалу на стене. Да, вполне приличные ноги. С такими ногами хоть куда. В любой одежде. Ну, почти в любой.

Настя покосилась на горящий экран монитора и скривила губы. Все, хорошего понемножку. Не садясь на стул из опасения, как бы безумная, нескончаемая игра снова не затянула ее, Настя, согнувшись пополам, дотянулась до «мыши» и щелкнула три раза кнопкой «Exit program». На черном экране появились значки программ и папок, не так много, как в компьютере отца, но для Насти вполне достаточно. Освоив несколько графических программ, она остановилась, до Интернета руки так пока и не дошли. А так хочется связаться, например, с Дохлым и какую-нибудь гадость ему в компьютер запустить. А то возомнил о себе невесть что. Но Настина «четверка» пока была глухой и немой, а отец к своей машине ее не подпускал. Тайны мадридского двора. Подумаешь! Не больно-то и хочется. Игрушек у Аркадия Михайловича в машине нет, а его бизнес Настю нисколько не интересует. Правда, вся информация в отцовском «Макинтоше» была спрятана под кодовыми паролями, но он опасался, что его слишком самостоятельный, как считалось в доме, ребенок сунет в дисковод какую-нибудь зараженную дискету и не удосужится открыть «Доктора Вебба» — антивирусную программу, которую Настя и в своей машине, честно говоря, игнорировала. Подумаешь, вирус. Придет Гарик и вылечит. Все равно он к отцу каждую неделю заглядывает, мудрит что-то с его компьютером.

Родители дома не ночевали. Отец уехал за город, на свою лесопилку, которую купил неделю назад. В представлении Насти «лесопилка» — это огромный длинный станок неопределенной конструкции, с одного конца в него засовывают бревна, а с другого выезжают готовые доски. Она очень удивилась, когда отец радостно сказал, что теперь и дачи не нужно — летом все семейство поедет отдыхать на лесопилку.

— Как это? — спросила Настя. — Отдыхать на лесопилке?

— Там настоящий отдых, — ответил отец. Настины глаза, и без того большие, пока Аркадий Михайлович говорил, становились все круглее, и уже заняли, пожалуй, половину ее красивого, искусно вылепленного личика. Оказалось, что лесопилка — это целая маленькая деревня, само место, где пилят доски — немного в стороне, а несколько домиков в этой деревеньке вообще пустые и теперь принадлежат им.

— Поедем, выберешь любой, — сказал отец.

— Так это правда все теперь твое? — Настя продолжала во все глаза смотреть на отца.

— Ты чего таращишься? Не совсем, конечно, мое, но пользоваться можно в полном объеме. Одному мне это пока не осилить. Скинулись мы, короче говоря, с друзьями и купили.

— Так ты что теперь — помещик? А крепостные у тебя тоже есть? Ты же сказал, что пустуют несколько домов. А в остальных живут?

— А как же? Работают мужики на лесопилке, там и живут. Ты голову не забивай себе — аренда, субаренда, в этих делах сам черт ногу сломит. В нашей стране, во всяком случае. Ведь большинство юристов толком ничего не понимают, вслепую работают. Знаешь такую поговорку — закон — что дышло...

— Знаю. Только вот хотела тебя спросить, что такое дышло?

— Дышло... Это такая, в общем, штука... Лошадь представляешь себе?

— В общих чертах.

— Ну вот, на лошадь надевают... Или в телегу... Слушай, вот поедем на лесопилку, там будет тебе и дышло и лошади, на охоту пойдем.

— Ну, ни фига себе, — ответила Настя, надув губы. — Люди в Италию отдыхать ездят, в Испанию, туда, сюда, а мы — на лесопилку. Вот красота!