Генералы подвалов

Девчонка за крайним столиком привлекла его внимание своей непохожестью на всю остальную публику, колбасившуюся в «Крабе». Словно из другого мира девочка. Симпатичная. Тоненькая, как соломинка. Лицо растерянное, не то пьяная, не то вмазанная, но, кажется, по первости – не понимает, что с ней происходит. И боится понять. И чего делать, не сечет. А пришла с Любкой, стервой, которая обожает людей подставлять. И молодых, и не очень. Кидальщица известная. Васька ее держит, сутенер, но по прямому назначению она редко используется. В основном как наводчица. Крутит фраеров, потом Ваське сдает. А его ребята их уже обрабатывают. Или квартиру возьмут, или просто на улице обчистят. Но не в клубе, упаси Господь, а то Васька здесь и дня не проходил бы живым – убрали бы сразу. Репутацию заведения в «Крабе» чтут и защищают. А Васька с Любкой тут больше по наркоте. Ну и девок молодых вербуют.

Очень Димке понравилась девочка-соломинка, детство, что ли, вспомнил? В школе он был влюблен, классе в шестом. На физкультуре тогда чудеса выделывал, учиться даже стал лучше. Эх, время было беззаботное!

Увидев, что Васька подошел к Соломинке и стал ей что-то вещать, а потом и за руку схватил, Димка решил, что ни фига с ней у него не выйдет. Он ее лучше себе возьмет. «Чистоты хочется, – подумал он. – После Соски этой, брр!»

– Ты чего, Кач? – удивленно вскинул брови Васька, услышав его слова.

– Оставь, я сказал. Это моя знакомая.

– А-а… Ну, ладно. Она, вообще-то, с Любкой пришла, вот я и думал…

– Иди, иди, в другом месте думай.

Васька отошел без вопросов. Кача здесь знали все, и все уважали. Из молодых, да ранний. И, говорят, справедливый. Сутенер махнул рукой Любке, которая вывинтилась из толпы, и они в обнимку отправились в бар.

Димка сел рядом с девчушкой и стал ее разглядывать. Та отвела глаза, сгорбилась как-то покорно, отчаянно. Нет, она не отсюда…

– Слушай, а ты кто вообще? – спросил он.

– Я? Какая разница?

– Чего тебя сюда-то занесло? Рейв любишь?

– Нет.

– Торчишь?

– Нет.

– Ну да, рассказывай. Зрак-то у тебя – лучше ментам не показывайся. Родители есть?

– Нет.

И тут Настя начала плакать. Ужас последних суток прорвался таким потоком слез, что она не могла их остановить, они текли по щекам, капали на джинсы.

– Э-э, ты чего? Слушай, может, у тебя что случилось?

Димка не мог найти нужных слов, чтобы успокоить эту девочку, и в то же время чувствовал, что между ним и этой школьницей установилась какая-то странная связь. Во всяком случае, ему не хотелось ее отпускать.

– Ты где ночуешь?

Тут Настя перестала плакать и посмотрела на него с таким неподдельным ужасом, что Димке стало не по себе.

– Ну-у, – протянул он. – Ты не бойся, не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Я не об этом.

Настя продолжала молчать. И вдруг поняла, что ей надо выговориться. Кому-то, кто ее поймет. Этому молодому бандиту, что ли? А почему, собственно, бандиту? Может, он и не бандит? Симпатичный парень. Стесняется, в словах путается. Эти, вчерашние, не путались. Точно знали, что говорить и что делать.

Неожиданно для себя Димка встал, взял девчонку за руку, потянул. Та безропотно поднялась с диванчика.

– Так. В общем, слушай. Сейчас поедешь со мной. Все мне расскажешь. Я вижу, у тебя проблемы. Не бойся, я тебя не трону.

Ноги у Насти подкосились. Сознание снова начало уплывать. Она с трудом контролировала себя, переставляя машинально ноги. Последние метры до машины одинокого частника, торчавшего в ожидании клиента, Димка почти нес ее на руках.

В машине Настя отключилась полностью. Димка сидел рядом с ней на заднем сиденье и гладил ее светлые волосы. Голова Насти упала ему на грудь, и он обнял ее за плечи, придерживая, чтобы девушка не рухнула на пол.

Ему вдруг захотелось заботиться об этой маленькой, красивой, но какой-то очень несчастной девчушке, поговорить с ней по душам, рассказать обо всем, что с ним происходит, как ему надоела чернуха, в которую затащил его сволочной Моня, лечь с ней в постель.

Как она отличалась даже от той же Соски. Димка вспомнил их неистовую кровавую вечеринку и поежился. Нет, эта казалась существом вообще другого пола. Или, наоборот, все эти Соски другого пола? Не женщины вовсе, а что-то дикое, грязное?

Димка втащил Настю в квартиру, где был теперь единственным хозяином, уложил на диван и, окинув комнату оценивающим взглядом, быстро засунул в шкаф валявшиеся на полу грязные носки, придвинул стулья к столу, сбегал на кухню, бросив в мойку тарелки с остатками еды, в общем, постарался придать жилищу мало-мальски цивилизованный вид.

Настя застонала, потянулась, потом съежилась, задрожала и наконец открыла глаза.

– Какой ужас, – прошептала она, увидев сидящего напротив Димку.

– Что? – спросил он.

– Где я?

– У меня.

– А ты кто?

Она огляделась и, увидев, что находится в совершенно незнакомом ей месте, снова застонала и закрыла глаза.

– Эй! – Димка видел, что девушка не спит. – Эй! Очнись. Не бойся. Как тебя зовут-то?

– Настя, – прошептала она.

– Плохо тебе?

– Да.

– А что ты пила? Нюхала? Скажи, я помогу.

– Не знаю… Пила… Кололи чем-то.