Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

План Хейга, таким образом, преследовал несколько целей, и даже если только одна из них была бы достигнута, это было бы ценно. Если бы удалось взять возвышенность Вишэте — Пасшендэль, германские позиции вокруг выступа невозможно было бы удерживать. Если бы железнодорожные линии на Рулер и Турут были перерезаны, германские позиции на северном фланге были бы обречены. Если бы были взяты Брюгге, Остенде и Зеебрюгге, силы противника в Северной Бельгии были бы вынуждены капитулировать или отойти, и помимо всего прочего это доставило бы удовольствие Адмиралтейству. И даже если бы все это не удалось, наступление привело бы к тяжелым потерям германской армии и облегчило бы положение французской.

Все это было вполне разумно, но был еще один фактор: несмотря на всю свою строгость, Хейг, как мы видели, был великим оптимистом. Он верил, что при небольшой толике удачи и после упорных сражений его армии могут совершить здесь прорыв и кавалерия хлынет на открытые равнины Восточной Фландрии и Бельгии. Поэтому Гоф и 5-я армия казались ему лучшим сочетанием для северного наступления, чем 2-я армия Плюмера, и эта мысль лежала в основе плана, который Гоф получил от Хейга для ведения наступления во Фландрии.

5-я армия должна была занять возвышенность и образовать плацдарм на линии северо-восточнее Ипра, приблизительно между Пасшендэлем, Штаденом и Клеркеном. Эти позиции должны были удерживаться Второй армией, продвигающейся с юга, тогда как 5-я армия должна была двигаться далее на Рулер и Турут, чтобы перерезать железнодорожные линии и взять оборонительные германские укрепления на побережье с тыла. Это решительное наступление, которое, разумеется, должно было встретить упорное сопротивление, надо было поддержать морским десантом в Мидделькерке, которым командовал генерал Роулинсон, атакой на север бельгийской армии и вылазкой французской армии из Ньюпорта. Это был жизнеспособный, хотя и чрезвычайно оптимистический план, и он вполне мог бы сработать. Препятствиями служили почва, погода, способность противника быстро восстанавливать свои силы, глубина обороны и характер генерала Гофа.

Главной чертой в характере генерала Гофа была запальчивость. Он родился в августе 1870 года в семье военного, в которой никогда не было сомнений, что он предназначен для армейской карьеры. Из Итона он поступил в Сандхэрст, откуда был в 1889 году выпущен в 16-й уланский полк. Гоф был тщеславен: в мемуарах, опубликованных в 1954 году и посвященных «британскому народу», он пишет, что был самым молодым кадетом в Сандхэрсте и, окончив его «с отличием», был последовательно самым молодым капитаном, командиром части, командиром бригады, генералом и командующим армией, хотя у него и хватило ума приписать, что, «возможно, более медленное и постепенное продвижение пошло бы мне на пользу».

Столь быстрое продвижение показывает, что Гоф не был глуп, однако его тщеславная натура вскоре доставила ему много неприятностей. Во время службы в Индии он увлекся охотой на кабанов и в первый же выезд, преследуя дикого вепря в кустарнике, он загнал своего пони в нуллах (русло пересохшего ручья), пони погиб, а Гоф едва выбрался живым. Позднее, вернувшись в Англию, он так сильно упал во время скачек с препятствиями, что пролежал несколько дней без сознания. Более того, он был склонен опрометчиво пренебрегать опасностями, угрожающими как другим, так и ему самому. На войне, как и на охоте, и на скачках, и на действительной службе, эта черта его характера вновь обнаружила себя. Однажды во время англо-бурской войны, командуя полком драгун, он послал своих людей без всякой предварительной разведки в атаку, как оказалось, на большой диверсионный отряд буров. Большая часть его солдат были убиты, а Гоф попал в плен. Через несколько часов ему удалось бежать и добраться до британских позиций, однако на некоторое время он оказался не в фаворе, хотя в конце концов Китченер простил его.

Даже не находясь на действительной службе, Гоф продолжал причинять неприятности, и, как мы видели, он был одним из главных участников инцидента в Кюрра в 1914 году, в результате которого он был вовлечен в конфликт с французами и тогдашним военным министром сэром Джоном Сили. В британской армии было много ирландских офицеров, очень многие из них имели старшинство перед Гофом, и не было никакой действительной необходимости ему предлагать свои услуги в качестве мученика в Ольстере. Учитывая его вполне заслуженную репутацию «загонщика» и тот факт, что он был хорошо знаком с ситуацией в Ольстере, его действия были в некоторой степени неизбежны.