Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

Той же ночью приказ был зачитан всем танковым экипажам, и можно догадываться, какой эффект он произвел на людей. На следующий день, 20 ноября, в 6 утра генерал Эллис занял свое место на башне «Хильды», головном танке батальона «Н» Центральной дивизии и выбросил коричнево-красно-зеленый флаг Танкового корпуса, [61]который он специально захватил с собой. Начало наступления было назначено на 6 часов 30 минут утра во вторник 20 ноября, и все танки за час выстроились на исходной линии. Британская пехота, готовая ринуться вперед, засылала солдат проделать проходы в собственных проволочных заграждениях. Эта активность не осталась незамеченной противником, и немцы открыли огонь по британским передовым окопам.

Медленно наступавший рассвет принес пасмурный моросящий дождь, и в 6 часов 20 минут артиллерия начала забрасывать дымовые и фугасные снаряды на позиции за передней линией немецкого фронта. Через десять минут под прикрытием заградительного огня и плотной дымовой завесы выступила вперед британская пехота. Вслед за танками она быстро преодолела нейтральную полосу в 450 м и начала продвижение по проходам, расчищенным от проволоки.

В целом, больше говорят о поражениях, нежели о победах, поэтому описание первого дня сражения при Камбре не займет много места. К 8 часам был взят весь участок основной линии Гинденбурга от Аврикура до канала Шельды. Гран-Равин, который считался серьезным непреодолимым препятствием, оказался всего лишь неглубокой долиной, а явно неприступная линия Гинденбурга превратилась в груду смятой проволоки, за которой британские танки били по восточному сектору пулеметным огнем и снарядами, добивая оставшихся защитников в немецких коммуникационных траншеях, опорных пунктах и блиндажах. Сотни пленных медленно брели в тыл, а танки и пехота двигались по направлению к участку прикрытия линии Гинденбурга. «Хильда», в которой находился генерал Эллис, пока она преодолевала немецкие проволочные заграждения, была пущена под откос; кроме того, его дальнейшее присутствие на передовой теряло смысл. Поэтому он возвратился пешком в командный пункт в Бокаме, вполне довольный действиями своих частей. Казалось бы, все шло хорошо, теперь важно было не потерять темп и силами кавалерии расширить успех, пока немцы не подтянули резерв. Командиры пехотных частей начали задаваться одним и тем же вопросом: «Где же кавалерия?»

Наступление на Камбре застало немцев врасплох. До Марвица, которого обеспокоенные штабные вытряхнули из постели, сразу дошло, что англичане стремительно прорвали линию Гинденбурга в районе Аврикура. Не успел кронпринц Рупрехт оценить этот факт, как увидел, что немцы терпят крах на всем его южном фронте, и обратился с просьбой к Людендорфу о безотлагательном подкреплении. Последний обещал выслать дивизии, как только будет возможно, заметив при этом, что это займет по крайней мере двое суток; тем временем Рупрехт, полагал он, должен удерживать позиции, собрав все силы, какие только сможет, и по возможности начать контратаку.

Контратака казалась совсем нереальной, поскольку англичане продолжали наступление. К 11 часам 30 минутам они заняли обширный участок линии прикрытия, продвинулись на две мили на полосе в шесть миль, уничтожили три немецкие дивизии и захватили некоторое количество пулеметов и около 2000 пленных. Жители Камбре ожидали скорейшего освобождения, наступающая английская пехота, оглядывалась в надежде увидеть кавалерию. Победа, казалось, была уже в руках везде, кроме района Флескьера — хребта и деревни, — где 51-я (хайлендерская) дивизия попала в переделку.

Деревня Флескьер лежала на пике гребня, в центре линии британского наступления. С Флескьера хорошо просматривалась передовая линия, и, заняв деревню, 1-я кавалерийская дивизия могла бы вырваться к Камбре, но сперва следовало взять Флескьер. Эту задачу должна была выполнить 51-я дивизия, и было совершенно очевидно, что осуществить это можно было только под прикрытием танков. Как мы видели, хотя генерал Харпер не одобрял взаимодействие с танками, но тем не менее принял приказ использовать 70 танков, приданных его дивизии, правда, без особого энтузиазма. Танки начали свое наступление в час «X», но пехота Харпера выступила с большим отрывом, а не шла след в след за танками, как это было на всех остальных участках наступления, поэтому суть взаимодействия пехоты и бронемашин, которая заключалась в том, что последние прорывают фронт и разделываются с пулеметами противника, а первые занимают неприятельские позиции и удерживают их, начисто пропала. Харпер и его дивизия еще не освоили того, что танки и инфантерия должны действовать совместно.