Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918

Хейг отметил, что Гоф ни разу не потерял контроль над ситуацией и что он сделал все, что мог, в очень сложных обстоятельствах; он добавил, что «у Гофа было очень мало резервов, растянутый фронт, большое количество направленных против него войск» — все эти факты премьер-министру были хорошо известны — «и недавно перенятый у французов протяженный фронт, практически без оборонительных сооружений, где ему пришлось принять на себя всю тяжесть германской атаки». Тем не менее Ллойд Джордж оставался непреклонен в том, что Гоф должен уйти, но Хейг отказался услать его без прямого приказа. Этот приказ быстро пришел, 4 апреля, в виде телеграммы от лорда Дерби, Военного секретаря. Что касается самой армии, то она должна была быть переименована в 4-ю, а командовать ею должен был генерал сэр Генри Роулинсон, вызванный для этой цели из Высшего военного совета в Версале. Хейг был огорчен этим, по его мнению, несправедливым решением и сказал Дерби, что если есть необходимость в его собственной отставке, то он на нее готов. Военный секретарь отклонил это предложение, но Гофу все же пришлось уехать домой.

Генерал сэр Губерт Гоф не был великим командующим. Он не слишком хорошо справился на Сомме и при Пасшендэле, но даже в этом случае то, что его в конце концов сняли за ту ошибку, которой он точно не совершал, выглядит как жестокая ирония судьбы. Маловероятно, что кто бы то ни было другой сумел бы действовать лучше в тех обстоятельствах, в которые Гоф попал 21 марта. Возможно, Гоф достиг своего командного пика на посту командующего корпусом, но, изучив ужасную ситуацию марта 1918 года, можно почувствовать к нему определенную жалость. Несправедливо было его отстранять, но его уход не стал серьезной потерей для верховного командования.

Результаты политики Ллойд Джорджа, которую он проводил предыдущей зимой, стали очевидны для всех. Армиям Хейга намеренно не давали достаточно подкреплений, и так как фельдмаршал резонно полагал, что северный край его позиций, от Арраса до выступа у Флескьер, является наиболее важным сектором всего Западного фронта, то большая часть скудных резервов была направлена туда. Таким образом, Гоф, чьи войска находились далеко на юге, мог рассчитывать лишь на то, что осталось. В добавление к этому поступил запрос от французского командования, подтвержденный Ллойд Джорджем, о том, чтобы британская армия переняла часть фронта на юге; старые французские позиции, плохо оборудованные, теперь перешли в распоряжение Гофа, а у него не было ни людей, ни строительного материала, чтобы усилить укрепления до начала операции «Михель».

Более того, Гоф никогда не получал приказа об удержании Сен-Кантена в случае мощной атаки. Было запланировано, что он отступит, и Хейг был к этому полностью готов при условии, что можно будет удержать Амьен. То, что случилось во время первой германской атаки, было определено в равной степени и удачей нападавших, и плохой организацией защиты. Туман оказал неоценимую помощь атакующим, и никакая армия, союзников или Германии, не смогла бы устоять под огнем 6000 орудий и тысяч мортир, которые так умело направлял начальник артиллерии Людендорфа полковник Брухмюллер.

Кроме того, не все солдаты Гофа проявили себя с лучшей стороны, хотя большинство стойко сражались, иногда с редкостной отвагой, в абсолютно безнадежных ситуациях. Однако очевидно, что часть отрядов покинули свои позиции еще до того, как возникла необходимость. У каждой армии есть своя предпочтительная манера ведения боя, и британский солдат, хотя он и проявляет себя прекрасно в обороне, предпочитает сражаться в строю, с прикрытыми флангами. Оборонительные позиции в виде «птичьих клеток», которые ему было приказано защищать у Сен-Кантена, были далеко не в его вкусе; у него было совсем немного времени для учений и никакого практического опыта по их освоению. То время, которое солдаты могли провести, осваивая оборону этих позиций, они потратили на их окапывание и обнесение колючей проволокой. В результате люди были настолько же усталыми, насколько плохо тренированными. Более того, несмотря на все их усилия, укрепления оставались крайне несовершенными.

Оборона позиций, которые были обойдены, обнажены с флангов и полностью окружены, требует большего, нежели колючая проволока и траншеи, — она требует определенного настроения умов и крепости духа. Этот дух Британская армия обрела лишь к середине следующей войны: гвардейцы проявили замечательное упорство, обороняя Найтсбриджскую позицию в Ливийской пустыне от танков Роммеля, а в Админском котле в Бирме британская и индийская армии сражались до того момента, пока не вырвались, несмотря на то что были полностью окружены и отрезаны японцами. Однако на Западном фронте в 1918 году «проникновение» было сравнительно новой тактикой, которая в ходе операции «Михель» сделала то, что должна была сделать: заставила обороняющихся нервничать по поводу своих флангов и тыла и, таким образом, склонила их к отступлению.