Generation Kill (Поколение убийц) (ЛП)

Несмотря на триумф от уничтожения ЗУ, батальон из сорока машин все еще подвергается минометному обстрелу. Мины, выпускаемые залпами из трех-шести снарядов с интервалом в пять минут, подбираются все ближе и ближе, следуя за движением конвоя. Упорядоченный ход обстрела говорит о том, что где-то поблизости засел вражеский на­блюдатель, который следит за батальоном и наводит мины. Тот, кто стреляет из миномета, вероятно, находится на уда­лении четырех-восьми километров, а наблюдатель, который ему помогает – скорей всего, в пределах километра. Мор­пехи рассредоточиваются по близлежащим уступам и высматривают связного среди пастухов и фермеров на окружаю­щих полях.

Двадцать военнопленных, которых первый разведбатальон взял ранее, – подозреваемые солдаты Республиканской гвардии – теснятся в кузове транспортного грузовика, сидя там на скамейках. Морпехи связывают иракцев по запя­стьям парашютными стропами. Во время нападения с ЗПУ, когда захватившие их в плен морпехи прятались за бли­жайшими насыпями, пленных бросили в грузовике, и они перегрызли свои пластиковые наручники словно крысы. Иракцы толкаются на своих сиденьях, со связанными за спиной руками. Они похожи на маленький передвижной цирк, который состоит из одних клоунов. Некоторые отчаянно гримасничают, чтобы показать, что веревки им больно жмут. Некоторые выводят американцев из себя своими злыми взглядами. Другие корчат рожи, пытаясь завоевать рас­положение американцев юмором. Один ухмыляющийся иракец, надеясь выслужиться, неоднократно выкрикивает: “Fuck Saddam!”

Сержант Ларри Шон Патрик, руководитель группы и снайпер из взвода Колберта, заметил белый пикап с иракцем, припаркованный в нескольких сотнях метров. Кажется, это и есть наблюдатель. Правила доказывания в зоне боевых действий несколько более размытые, чем дома, а это значит, что иракец зарабатывает себе смертный приговор за пре­ступление, которое состоит в том, что нам кажется, будто он держит в руках бинокль и радиостанцию. Патрик делает один выстрел, еще несколько секунд наблюдает через прицел и говорит: “Мужчина уничтожен”.

Это второе убийство Патрика в Ираке. Другой снайпер в первом разведбатальоне, который называет свою винтовку Лила, сокращенно от “Little Angel” – ласкового имени своей дочери – в живописных подробностях может описать кровопролитные обстоятельства каждого убийства, которое он записал на свой счет. Патрик практически не говорит о своих убийствах. Кажется, они не приносят ему большого удовольствия. Сержант говорит, он с удовольствием бросил бы войну, если бы ему, как по волшебству, выпал такой шанс, и при этом добавляет: “Но вместе с тем, я хочу остаться с этими парнями и делать все, что от меня зависит, чтобы помочь им выжить”.

После выстрела Патрика из миномета больше не стреляют. Очевидно, он убил того, кого нужно. Фик говорит, что те­перь батальону предстоит выполнить последний этап сегодняшней миссии: обогнуть Аль-Хай с западной стороны, затем через мост въехать в город, переместиться по его

северному краю и захватить главный мост на шоссе за городом. Основная идея – это отрезать отходной путь из города на север до того, как на рассвете начнется нападение группы RCT 1. Учитывая, что последние восемь часов морпехи батальона провели под обстрелом южнее города, Фик отнюдь не рад перспективе заезда в Эль-Хай – в составе перво­го разведбатальона теперь менее трехсот морпехов, а им предстоит вступить в город с населением сорок тысяч чело­век. После короткого инструктажа своих людей, он говорит мне один на один: “Сейчас займемся дерьмом в духе “Па­дение “Черного ястреба’’”.

Когда конвой трогается, сопровождающие его Кобры выпускают ракеты и стреляют из пулеметов по пальмовой роще по ту сторону реки, Колберт говорит: “Эта страна – грязна и отвратительна, и чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше”.

Хотя практически никто никогда не говорит о религии, некоторые морпехи тихо повторяют молитвы. Капрал Джейсон Лилли, водитель Хамви, который следует за машиной Колберта, сжимает руль. Он смотрит прямо вперед, не мигая, его губы двигаются. Позже он говорит мне, что, хотя и не считает себя набожным христианином, просто несколько раз повторил: “Господи, дай нам пройти”.

С точки зрения возможной засады, мы проезжаем по наихудшей местности, какую только можно представить. Дорога уводит вниз и вьется между деревьев, что растут по краю деревушек, в стены которых заезжает колонна Хамви. По нескольким транспортным грузовикам разведбатальона стреляют. Одному пробили две шины, но он продолжает ехать на ободе. Мы пересекаем первый мост и заезжаем в промзону с приземистыми домами из шлакоблоков на краю Эль-Хайа. Хамви из роты Чарли попадает под интенсивный пулеметный обстрел. Морпехи перед нами забрасывают зда­ние, из которого ведется вражеский огонь, тридцатью гранатами из Mark‑19, снося огромными кусками фасад и по­давляя огонь врага. Когда мы проезжаем мимо руин, Персон орет: “Чертовы засранцы!”