Генетический шторм

Пока улица была пуста, если не считать брошенные по обочинам машины, непривычно это видеть. Высокие стройные деревья, ухоженные газоны, витрины маленьких магазинчиков – для кого теперь это? Прямо очередная Припять, все вымерло.

Но сразу перед перекрестком с Ульянова произошла первая встреча с аборигенами, вернее, с одним из них. Наблюдатель это, сто пудов.

Невеликий кавказский человек с банкой пива в руке скучал на лавочке, стоящей у стены возле крошечной парикмахерской «Эстель» с открытой дверью. На земле сбоку – «помпа», что-то типа «Ремингтона», они очень популярны. Заметив машину, наблюдатель неторопливо встал и хозяйской походкой подошел к бордюру.

Повелительно махнул рукой.

– Притормози, – сказал я.

Линна остановила машину.

Не торопится, вразвалочку идет. Хозяин тайги, мля.

– Сабур, пацаны! Кто такие? – лениво изрек смелый человек. – Куда, зачем?

Я открыл форточку, смачно сплюнул на асфальт.

– Под кем ходишь, барбос?

Воин несколько растерялся, не привык к такому обращению. Но практика есть практика, и он быстро надулся снова. Это судьба такая: раз вписался, значит, должен соответствовать до последнего. Почему-то мало кто из дурного молодняка, рвущегося в бандиты, учитывает этот важный фактор.

Из двери парикмахерской никто не выскочил, а должны были, если он в группе. Сценарий простой – разлететься по-волчьи в разные стороны перед атакой. Значит, один. Что еще имеем? Пиво в руках – слабая бригада. В нормальной бригаде дисциплина покруче армейской, я уже не говорю про ответственность. Это в книжках все бандиты – босота тупая, то налет неприятеля проспят, то на водке запалятся. Не все такие, не все. Хотя этот очень похож. И хорошо, если так.

– Я не понял, почему с хозяевами дерзкие? Не научили?

– Да мне по болту на всех твоих хозяев, я сам хозяин, вгрузись сразу, кенток. Повторяю крайний раз: под кем ходишь? Имя свое не называй, неинтересно.

Он меня понял и почти правильно. А че ж не правильно, если тебе в морду через мое плечо ППШ смотрит?

– Про нашего Садзу слышал, не? – Щеки борзого быстро сдувались. – Да ладно, ты че, братан… просто поинтересовался.

– Езжай, Линна, – сквозь зубы приказал я.

Линна включила передачу, и машина медленно тронулась.

– Катайтесь, катайтесь! – крикнул нам воин на прощание. – Там вас, чертей, и уронят!

Вот зачем? Лучше б ты жало прикусил.

– Стоп.

Джип качнулся, резко встав колом. Я распахнулся, быстро вышел из машины, на правом боку кобура с «токаревым», на пузе – любимая кама. Хороший вид, конкретный. Расстояние было плевое, а шаги у меня большие, раз, два, и рядом.

– Ты че, пацан?! – заторопился воин. – Э-э! Езжай, не борзей, ответится по-лютому!

Поднять ствол он не успел, я перехватил «помпу» левой, сразу выдрал.

Такие вот ошибки в этом мире. Одноразовые. Не надо было нас «чертями» называть, я знаю, что это такое, и это был последний маркер, определивший порядок моих действий. Вытащив правой рукой кинжал, я легко вставил клинок ему между ребер – почти без усилия, вот же страшное оружие.

– А тебе не по-лютому… Засыпай.

Опустив тело на асфальт, я крикнул шкиперу, от изумления опустившему автомат:

– Че смотришь, ствол прими!

И легко потащил тело с обочины, затаскивая его мимо брошенного «Логана» подальше – в пыльные кусты какой-нибудь лавровишни, тут у растительности все названия красивые. Снял лишь простенькую рацию и полупустой патронташ, вытащил из куртки блокнот и вернулся в салон.

– Поняли теперь, что я говорил на инструктаже? Закон фронтира.

– Это было круто, – шумно выдохнула Линна, снимая машину с ручника. – Тебе, Гарик, на Москву надо, район брать.

Как-то незаметно мы перешли на «ты», а че, боевая операция.

– Так не стрелять же было… Нам еще мимо «Южного Взморья» катить. Привыкайте, ребята, так вот и будем зачищать, по-ковбойски – полезно это, народу и у них мало.

А на Москву мне не надо, там много что нужно знать особого, да чуйку сперва качать. Не потяну такое, мы уж как-нибудь в провинциях встанем.

Дальше какое-то время ехали молча, и понятно почему – личному составу было над чем подумать.

– Вот ведь… Тот, кто стреляет первым, – философски закончил вслух свою мысль шкипер.

Рация, кстати, не работала, сломана.

Так вот, до Гоголя я ходил, но нам надо дальше, к следующей улице налево, к морю, прямо перед мостом через речку с чарующим именем Херота. Нормальное название? Во-во. Местные жители возмущаются, требуют изменить. Мне стало интересно, поспрашивал в местном музее. Оказывается, сами местные и виноваты. Исковеркали красивое название, теперь стонут.

Стояла там когда-то десятая рота, так местечко и называлось. И не просто «Х рота», а геройская 10-я мушкетерская рота знаменитого Навагинского полка. Орлы были, реальные вояки. Они станицу Абинскую отбили у черкесов при потерях 9 к 685… Что может быть проще, название обратно поменять? А нынешнее, да… запоминается. Все собирался сходить, посмотреть. Ну, вот сейчас и посмотрим.

Перед Свердлова опять остановились, деду показалось, что из окна многоэтажки кто-то смотрит с верхнего этажа.

– Мужик вроде. С бабой. Может, посигналим да заберем? – предложил он.