Генетический шторм

– Не могу точней объяснить, – махнул единственной рабочей рукой Гумиров, прекрасно понимая всю сюрреалистичность таких базаров. Но, тем не менее, объяснять начал: – Не с моим стажем и послужным списком бояться чего-то, Гарик, сам понимаешь… только вот понять не могу. Так, кстати, Даня, как себя чувствуешь?

– Аналогично, дядь Алик, – взросло ответил пацан, и сам далеко не из трусливых. После первых таких слов старшего группы можно и своими впечатлениями поделиться, так он решил.

– Тишина буквально давит, Игорь Викторович, ждешь, ждешь непонятно чего… И ничего! – наконец включился его отец. – Пусто, ничего не происходит, мозг просто отказывается это принимать. А потом неожиданно появляется какой-нибудь звук…

– И сразу стрелять хочется! – подхватил сбоку Данила. – Я чуть не пальнул.

– Почаще надо бы ездить, почаще, – по-житейски грамотно вновь акцентировал Петр, – все и пройдет.

– Странно, что собак бродячих на улицах нет, а вот в определенных точках сидят стаями, словно ждут чего-то, – задумчиво молвил Алик. – Но не везде. Вот центральный рынок, склады… А их там нет.

– Да потому что все продукты вывезли самые ушлые, такое добро никто не бросит! – грамотно отреагировал старый шкипер. – Во «Взморье», поди, и утащили ироды, фурами. А нехорошее даже мне чудится, нервишки у нас пошаливают, хорошо, что за речкой плотно зацепились, хоть отдохнуть от всего этого есть где.

Сегодня я и сам остро чувствую, насколько же обычные люди, к которым пока отношу и всех нас, есть животные социальные. Нормальному челу спасение сейчас лишь в общении, в дружелюбном родном окружении. Избавление от накатывающего безумия обретается лишь в сообществе себе подобных, здравых, трезвых. И насколько же, оказывается, ненормален в принципе любой модный пропиаренный отшельник, мутное бытие которого еще вчера представлялось всем в чем-то даже романтичным! И уж совсем точно – эзотерически продуктивным, особенно в плане познания неких новых истин и философий. Такой подлив обязателен, этот прием каждая желтая газета знает. А он просто по дурке живет, со срезанной шпонкой.

Проклятие, как же легко «внедрение в жуть» происходит в бодрых книжках про апокалипсис с пестрыми обложками! Сволочь ли там главный герой, как это ныне модно, или же сплошь Гагарин, что пока не в тренде – не важно. Кто ни попадя болтается влегкую по жестяной вымершей земле, очень смело исследует пространство, из которого аварийным рывком ушла Жизнь и пришел Страх… Да еще и в гордом одиночестве – неспешно и без особых рефлексий ищет-свищет себе выжившую нескучную красавицу, которая всегда в доле с автором, и ничего, башню герою от страха не срывает!

Сука, писатели драные, вас бы в местный реал вкинуть, да бросить одних гнуть понты в мертвом курортном городе, посмотрел бы я в дрожащие глазенки с серой пеленой поверх васильковой безмятежности, послушал бы ночами животные крики ужаса и панический стук модных копыт по асфальту…

– Будем почаще ездить, будем, другого выхода нет, – пообещал я.

Подошел Ной. Прислушался к теме.

– Мои пацаны все про каких-то зомби талдычат… – хмуро выдал он. – Типа, вчера видели на крышах.

Не, ну ты просто молодец! Нашел слова и время, утешил людей.

– Пап, я тогда не сказал, а мне показалось, что еще за угол ювелирного кто-то отпрыгнул, когда мы гигиену из магазина напротив тянули, – тихо сказал Данила, как бы незаметно поправляя на плече ремень «помпы». – Кроме первых двух.

– Да все видели, сынок, – спокойно сказал Петр, крепко обнимая того за плечи, молодец, мужик. – Я вот что думаю. Это Нечистая всем нам голову мутит, так в глухой чащобе бывает. Башка сама подставляет, хоть что-нибудь, пустоты ведь не должно быть, так я думаю. Так и шаманы говорят…

Уже шаманы говорят, бляха! Скоро камлать начнем с бубнами!

О как, оказывается, рождаются самые невероятные сказания, памятные мифы и легенды, передающиеся из уст в уста поколениями. Вот как зачинаются новые верования – с таких мутных, пограничных, во всех смыслах, стресс-состояний, с необъяснимой коллективной паники, с дурной тяжелой суггестии.

Народ замолк конкретно. Потом, не сговариваясь, мы всем скопом посмотрели на армян.

Да… После такой накачки ночью тут дежурить… скажу я вам, это ни разу не мармелад. Ной тоже это понял и, не то чтобы побледнел, он кавказец все-таки, но заметно напрягся – без байды. Надо что-то со всем этим делать, только паники мне тут не хватает из-за всякой чертовщины.

– Так, Ной. Мое решение. Вызывай своих женщин, пусть весь день с тобой на блоке сидят, а парней отправляй отсыпаться. Ночью будете все втроем дежурить, усиленным нарядом, от греха. Все, я сказал! Без базаров, накажу! – помог я главе большого семейства обыграть его типа искреннее возмущение. – Выполнять!

Армянин картинно вздохнул, всплеснул руками, как футболист после неудачно пробитого пенальти, только что за голову не схватился, и с самым сокрушенным видом поплелся к телефону, звонить в «Орхидею».

– Поехали, шеф, – предложил Алик. – Пора очухиваться. И трофеи разбирать.

Ну, да, поехали…