Генетический взрыв

Крепко взволновались небеса. Когда я въезжал в туннель, то дождик только начинал капать, да и не дождик, а так, мелкая морось. Переменчива погода поздней осенью в долине. Это на альпийских лугах Красной Поляны все более-менее стабильно, по природному графику, уже и крокус зацвел, скоро снега лягут. А здесь еще и потеплеть может, причем резко. Сегодня градусов десять тепла, при такой влажности да с ветерком, пусть и слабым, на улице совсем некомфортно, выходить наружу мне не хотелось.

– Со мной пойдешь?

Не пойдет. Вон как свернулся, лентяй шерстяной. Как хочешь. Забрав пулемет, я вышел наружу и осторожно прошел под край козырька. В одиночестве я наблюдал недолго, за спиной послышался мягкий топот. Отчего-то передумав, сервал выпрыгнул на дорогу и подбежал ко мне, встал рядом. Я машинально погладил его по голове.

– Что скажешь, амиго?

Первый раз в жизни слышу, чтобы кошка этак по-человечески вздохнула. От собак подобное слышал, особенно когда сгоняешь ее с нагретого дивана, но чтобы кошачьи… Наверное, из-за размера, легкие большие. Да еще как-то по-взрослому, ответственно! Глянув на меня не только со строгостью, но и с тоской, Сервелат посмотрел на козырек, с отвращением тронул лапой край лужи и бодро потрусил к микроавтобусу. Прямо под ливнем!

– Куда, дурачок, вымокнешь! – заорал я.

Из накопленного общими усилиями опыта я знаю, что в такую непогоду НЛО предпочитают отстаиваться, тарелки дожди не любят. Скорее всего, они вообще сейчас в районе не летают. Отчего тогда тревожно? Вот и кошак что-то решил проверить… Быстро обежав автомобиль по кругу, Сервелат ничем не заинтересовался, остановившись возле какой-то кучи. Я пригляделся. Мокрый до последней шерстинки сервал дернул лапой, и я увидел, что это большая сумка. Вот оно в чем дело… Пищу ищет, привычка. Сунув нос внутрь, котяра тут же отпрянул назад, беззвучно чихнул, потом замер на мгновение, быстро осматривая небо, и скачками, поднимая кучу брызг, по огромной луже помчался назад.

Что делать, я полез за большим пляжным полотенцем, которое прихватил в «Олимпийской». С логотипом отеля, между прочим, новенькое, чистенькое.

– Говоришь, нет никого? И ничего интересного? Вот и хорошо… Стой спокойно!

Разведчик урчал, вынужденно терпел процедуру сушки полотенцем, молча скалился, но все-таки попытался обозначить легкий укус в руку, за что получил ладонью промеж глаз – дружба дружбой, а папу знай, стервец!

И тут пошла связь.

После случая на выходе из Мамайского туннеля я вывел громкость почти на полную, и щелчок вызова расслышал очень хорошо. Вздрогнув, быстро шагнул к открытой двери джипа и тут же понял, что носимая рация у меня на груди отозвалась точно таким же щелчком, разве что потише.

– Вызываю белый «Дискавери»! – четко произнес сухой мужской голос.

– Здесь. «Сармат» в канале, – отозвался я как обычно.

– Твой котяра?

Он меня видит как на ладони, и дай бог, чтобы не в оптический прицел хорошей винтовки. Точнее, нас видит. Рядом где-то сидит, раз кота через стекло рассмотрел, издалека в этой дождливой серости и оптика не поможет. Да и качество приема, чистота голоса в эфире и отсутствие помех в сигнале вызывающего свидетельствовали о том, что неизвестный оператор находится совсем рядом.

– Мой. С кем имею дело? Назови позывной.

– Нет у меня позывного, – отозвался он несколько смущенно. – Впрочем… Себастьян Перейра, пусть будет так. Пока это все.

– Торговец черным деревом? – невольно улыбнулся я.

– Почти. Я краснодеревщик, мастерская у меня тут.

– Принял. Внимательно, Перейра.

Где же прячется этот внезапный наблюдатель за туннелями с позывным из знаменитой приключенческой книги, хотелось бы мне знать? Вот из того домика смотрит, похоже. Или он чуть подальше точку слепил, за деревьями, из белого двухэтажного наблюдает?

– Ты ведь Залетин, так? Игорь Викторович?

– Мы знакомы? – перебил я вопрос вопросом.

– Нет, просто наслышан.

– С соседями сплетничаете? Может, у вас тут еще и клуб есть?

– Я же образно говорю! – Он понял мою иронию. – Плохо с соседями, вживую не побазаришь, эфир слушаю. Иногда рассказывает кто из проезжающих. Короче, можешь двигаться спокойно, тарелок нет.

Не врет. Я не знаю ни одного случая коллаборационизма. Люди по-прежнему грызутся друг с другом, бегают из одной банды в другую, ни никто еще не перешел на темную сторону. Так что можно поверить, тем более что тут явно есть отличные позиции, позволяющие контролировать и небо поблизости, и сложные участки трассы.

– Залетают? – не забыл спросить я.

– Утром одна подвалила, мелкая, покрутилась примерно полчасика и ушла куда-то.

– А машины?

– Совсем мало транспорта ездит нынче по дублеру, – сокрушенно произнес он. И добавил: – Тарелки чаще вижу. Нет у меня хорошего ствола, чтобы ее подшибить.

– И не связывайся, Перейра, целее будешь, – от души посоветовал я, продолжая без стеснения изучать подходы и склоны.

В эфире раздался короткий смешок.

– Не, товарищ Залетин, у меня позиция получше, там, куда ты смотришь, меня не увидишь!

– Ладно… Ты вообще как тут бедуешь? Группа большая?

– Семья, – сознался он.